Усадьба "Надеждино". Как разрушается наша история. Усадьба князя А.Б.Куракина (Надеждино) в Пензенской области Фото и описание

Тропарь, глас 2-й: Кротким нравом Христовым измлада украшенный, заповеди Божия возлюбив всею душею и всем сердцем, явился еси пастве твоей пастырь добрый, якоже и Бог Спас наш, душу твою полагаяй за овцы твоя. Моли Человеколюбца Бога, отче священномучениче Василие, спастися душам нашим.

Кондак, глас 2-й: О славе Божией и вере православной ревнуя, отче священномучениче Василие, священническое служение на земли достойно совершил еси, с радостию и благодарением Престолу Божию предстоя и паству твою наставляя. Незлобив сый и кроток, пред мучители явился еси адамант твердый, и славя Христа, из узилища мрачнаго в вожделенныя горния обители отшел еси. Темже ныне, в лице святых мучеников Триединаго Бога воспевая, огради нас, любовию тебе чтущих, молитвами твоими.

Священномученик Василий Надеждин родился 12 января 1895 года в Москве в семье служащего Дворцового управления Федора Алексеевича Надеждина и его супруги Софии Павловны и был во святом крещении наречен Василием во имя святителя Василия Великого. Брат деда диакона Алексия Надеждина Илия, прадед Иоанн и прапрадед на протяжении XIX столетия служили псаломщиками в Никольской церкви села Ржаксы Кирсановского уезда Тамбовской губернии. У Василия Федоровича были сестры Екатерина, Анна и Вера и братья Владимир и Павел, сам он был пятым ребенком в семье своих родителей.

По семейному преданию, как-то отрок Василий проводил до дома старого больного священника, который, благословив мальчика иконой святителя Николая, предсказал ему, что он станет священником, что впоследствии и сбылось.

Примером веры и благочестия для отца Василия с юных лет были его родители, со всей полнотой ответственности, относившиеся к христианскому воспитанию своих детей. Федор Алексеевич Надеждин, уже в преклонных летах, писал своей невестке Елене Сергеевне Надеждиной:

«В старину я слышал изречение: “Дети - благословение Божие”. Оглядываясь на прожитое мною долголетие и припоминая виденное мною в течение этого долголетия, конечно, я непререкаемо убедился в великой правде этого изречения. И меня лично не раз спасало от многих житейских искривлений сознание о моем долге и обязанностях перед детьми, в чем и видел благословение Божие».

Семья Надеждиных состояла в приходе Покровской церкви, находившейся в Большом Левшинском переулке; глава семейства Федор Алексеевич многие годы был старостой этого храма. Так судил о нем Господь, что кончина его последовала 14 октября 1935 года, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы.

По окончании Заиконоспасского духовного училища в 1910 году Василий Федорович Надеждин поступил в Московскую духовную семинарию. С четырнадцати лет он пел в церковном хоре Покровского храма, а впоследствии и регентовал, организовав хор из прихожан.

Большое участие в Василии Федоровиче принимал его родственник по отцу архиепископ Анастасий (Грибановский). В мае 1914 года Владыка Анастасий получил назначение на Холмскую кафедру. По его приглашению летом того же года Василий Федорович посетил Холм; май 1915 года он также провел в Холмской епархии.

Вместе с Владыкой Анастасием он ездил в Леснинский Богородицкий монастырь. Несколько дней в мае 1915 года Василий Федорович прожил в Яблочинском Онуфриевском мужском монастыре. Делясь с родителями своими путевыми впечатлениями, он писал:

«Я теперь очень сблизился и подружился с о[тцом] архимандритом Сергием … Мы с ним не расставались, ходили пешком в их Белоозерский скит, и я пришел в восторг, когда увидел Белое озеро… переплыли его на лодке… <…>

Обратно ехали на лошадях. Это было в субботу. Всенощная продолжалась с шести до десяти с половиной часов, но она была настолько хороша и благолепна, что я выстоял ее всю без особого утомления. Был за монастырской трапезой. Едят здесь очень скромно. Я все любовался, как мой о[тец] Сергий превращался в торжественного архимандрита в трапезе и церкви. Я ему сказал это; он рассмеялся. “А то как же! А Вы думаете, мы только босиком умеем ходить!..” (Он шел лесом в скит и там ходил босым.) Мы с ним много говорили об идеальном пастырстве…»

В 1916 году Василий Федорович успешно окончил семинарию. Он жаждал знаний и вначале хотел поступить на философское отделение историко-филологического факультета Московского университета, а затем, окончив университет, продолжить образование в духовной академии. В письме к Владыке Анастасию Василий Федорович писал: «…я хочу окончить духовную академию и быть священником - это решение подсказывает мне моя душа, которую привлекает пастырская деятельность. Я знаю (и это бесспорно), что чем солиднее, обширнее и значительнее будет мое образование, тем ценнее для дела Церкви и интереснее для меня самого будет моя деятельность как пастыря».

Приняв решение о поступлении после семинарии в Московскую духовную академию, Василий Федорович в начале июня 1916 года выехал из Москвы в Кишинев. Владыка Анастасий, переведенный к тому времени на Кишиневскую кафедру, брал его с собой в поездки по епархии. Живя в Молдавии, Василий Федорович готовился к вступительным экзаменам в академию.

«…7-го [июля 1916 года] рано утром, - писал он родным, - я уехал с о[тцом] игуменом Парамоном… в Гиржав[ский] мон[астырь].

Замечательно красивые места, прямо Швейцария - горы и долины с прудами; темный буковый лес, мон[астырь] под горой, с которой мы насилу съехали на тормозах. <…>

…Пошел с книгой по опушке леса. Направо темный лес, а налево долина и скат, покрытый виноградником, хлебом, лесом… <…>

Я тут совсем пустынником заделался: одичал и оброс, целые дни провожу в одиночестве и в молчании, брожу по опушке леса с книгами…»

Поступив в Московскую духовную академию, Василий Федорович на первом курсе записался в группу, изучавшую историю и обличение западных вероисповеданий. Приступив к занятиям, он чувствовал большое воодушевление и стремился полностью уйти в «интересную и серьезную работу».

Из-за тяжелого экономического положения в академии, вызванного первой мировой войной, осенний семестр 1916-1917 учебного года закончился 1 ноября, а весенний должен был начаться 20 февраля .

В конце ноября 1916 года Василий Федорович был приглашен семейством графа Медема в имение - хутор Александрия, находившееся в Хвалынском уезде Саратовской губернии, преподавать Закон Божий Федору и Софии Медемам. Вскоре и дети, и взрослые искренно привязались к молодому учителю.

«Мы медленно, но верно сближаемся, - писал Василий Федорович своей будущей матушке Елене Сергеевне Борисоглебской, - во-первых, конечно, с Федей, который очень охотно приходит ко мне и помимо уроков… мешает заниматься, извиняется и спешит уходить, а мне жалко прогонять его…Особенно горячо с ним беседуем на уроках Закона Божия. Сегодня немного поколебались: как нам быть с седьмою заповедию… пропустить или учить? Я решил, что надо и ее пройти, и стал ему объяснять…. Он внимательно слушал, но… сидел ко мне почти спиной… хороший! Софинька тоже ко мне уже привыкла, так много задает вопросов на уроке, что я хорошо устаю после двух уроков подряд по Зак[ону] Божию (Феди и ее)».

В дни, предшествовавшие празднику Рождества Христова 1917 года, и в самый день праздника Василий Федорович много читал и пел с певчими в усадебной церкви, и сказал маленькую проповедь за Божественной литургией. Он говорил о том, что, несмотря на переживаемые Россией потери - шла первая мировая война, - православные русские люди должны иметь радость во Христе, ибо защитники Отечества приняли на себя иго Христа и исполняют Его заповедь: любить до смерти.

В конце февраля 1917 года Василий Федорович для продолжения учебы возвратился в Московскую духовную академию. Это были дни начала революции. Известие об отречении государя императора Николая II от престола и образовании республики многими студентами академии было встречено с ликованием. Василий Федорович, разделявший общее оживление из-за наступивших в России государственных и социальных перемен, имел более трезвый настрой. «Бог даст, республики и не будет. Она нам мало к лицу», - писал он в эти дни.

После окончания весеннего семестра и сдачи экзаменов он вновь уехал в Саратовскую губернию в имение графа Медема и возобновил занятия с Федей и Софьей.

В праздник святых первоверховных апостолов Петра и Павла Василий Федорович произнес за обедней в сельской церкви проповедь: «Говорил о том, что многие… не в состоянии оценить подвигов апостолов Петра и Павла, узнать внутреннюю историю их подвижничества… все происходящее: неповиновение властям, грабежи, захваты, самосуды убийства (в Сызрани толпа… разорвала на куски двух братьев купцов, совершенно неповинных ни в чем) и успехи проповеди социалистов и анархистов, явно антихристианской, - свидетельствуют о том, что большая часть русского народа совершенно не просвещена христианством», - и о приближении «к последним временам, как их описывает апостол Павел». Слово, сказанное Василием Федоровичем, раздражило распропагандированную революционерами молодежь из деревни Аграфеновки. Когда Василий Федорович и Федя Медем возвращались из села Черный Затон на хутор, их окружила группа мятежников и угрожала близкой расправой «над попами и помещиками».

К началу нового учебного года Василий Федорович возвратился в Сергиев Посад. В академии было «холодно, голодно и неуютно», условия содержания студентов еще более ухудшились, сократилось число лекций и зачетов, но была введена новая программа, лекции по Новому Завету читал .

В ноябре 1917 года Василий Федорович пережил большой духовный подъем, посещая заседания Поместного Собора в Епархиальном доме. Помышляя о принятии в ближайшем будущем священного сана, он хотел получить место псаломщика на одном из московских приходов и советовался об этом с Преосвященным Анастасием, участвовавшем в работе Собора и находившемся в Москве. В начале 1918 года, на святках, Василий Федорович был помолвлен с Еленой Сергеевной Борисоглебской, дочерью певца Большого театра Сергея Алексеевича Борисоглебского. «С одной стороны, - писал он своей невесте, - для меня так невыразимо приятно сознавать, что у меня нет и не может быть никакой иной любви и привязанности, как только к тебе. С другой стороны, я вполне сознаю, что недостоин тебя, и не стою тебя и не знаю, когда установится между нами равновесие. Кажется мне, что ты больше обогатила меня своим “невестием”, чем я тебя - своим “жениховством”». В последние дни Страстной седмицы, посылая Елене Сергеевне поздравления к празднику Святой Пасхи, Василий Федорович увещевал ее и делился с нею своими душевными переживаниями: «Как грустно мне слышать твой тихий, усталый голос и подозревать за ним… непраздничное настроение. Надеюсь, что не будет этого в светлые дни Пасхи. Что бы ни было - они должны быть для нас всегда светлыми, всегда радостными. Сегодня плащаница возвратила мне Христа моего, Которого я так боюсь всегда терять из сердца, из души, а последнее теперь так часто угрожает… Теряется и губится душа в житейской суматохе; если бы ты знала, как это я теперь почувствовал на своем горьком опыте. Блажени воистину, яже избрал и приял еси, Господи, и, конечно, память их - в род и род, а не с шумом мимоидет…»

С установлением после октябрьского переворота 1917 года советской власти в России наступили времена гонений на веру и Церковь. В Москве в июле-сентябре 1918 года проходила третья сессия Поместного Собора, восстановившего в Русской Церкви Патриаршество, избравшего главой ее святого Патриарха Тихона. В то же время проповедники безбожия всюду сеяли плевелы неверия, стремясь пленить духовно сбитую с толку социальными лжеучениями молодежь. Когда Василий Федорович в праздник Преображения Господня пришел ко всенощной в свой приходский храм, он увидел, что на клиросе поет один псаломщик. Василий Федорович стал на клирос и читал и пел. В самый день праздника 19 августа 1918 года, вечером, он поехал в Политехнический музей, где шел диспут на тему «Советская власть и Церковь»; диспут вели нарком просвещения А. В. Луначарский, член Поместного Собора протоиерей Константин Аггеев и последователь учения Льва Толстого профессор Петроградского университета К. Поссе. Аудитория была полна, были заняты все проходы, собравшиеся охотно внимали богохульным речам атеистов. Из Политехнического музея Василий Федорович ушел с тяжелым чувством, «разбитый не умом, а сердцем». На следующий день он рассказал о диспуте митрополиту Арсению (Стадницкому). «Сначала митр[ополит] Арсений выслушал меня с большим интересом, - передавал он содержание этой беседы в письме к своей невесте, - согласился со мной, что необходимо позаботиться о более серьезных противниках Луначарскому, а главное, выбрать удобные темы для побивания большевизма и утвердить церковным авторитетом нек[оторые] догматические ответы на “их” вопросы, чтобы в таких религиозных диспутах не могло быть отсебятины».

«У Церкви отнято все имущество буквально, - писал Василий Федорович Елене Сергеевне в начале сентября 1918 года, - храмы с утварью по особому соглашению будут передаваться Совдепом приходским общинам в бесплатное бессрочное пользование. Закон Божий окончательно изгнан из школы, и все духовные школы закрыты; никому не разрешается учить и учиться в школах религии до восемнадцатилетнего возраста, за исключением богословских школ… академии не то закрыты, не то нет. <…>

Мне больно и жутко не за себя, не за тебя… но за многих русских людей, губящих свои души… “Борьба за душу человеческую”, - сказал Луначарский, - нет, не борьба, но только стихийное антихристово душегубительство - и несть изымаяй».

После Успенского поста возобновились занятия в Московской духовной академии. Учение доставляло жаждущему христианского просвещения Василию Федоровичу большую радость, он чувствовал себя, «как рыба в воде». В первый академический день нового учебного года он с тремя сокурсниками отправился к отцу Павлу Флоренскому, которого глубоко чтил, чтобы поздравить его с десятилетием его первой лекции в академии. Говорили о современных событиях; отец Павел прочитал предсказания о будущем России .

Весной 1919 года, на пятой неделе Великого поста, Московская духовная академия была закрыта. В Москве был голод и эпидемия сыпного тифа. Чтобы поддержать овдовевшую сестру Екатерину, с тремя ее малолетними сыновьями, Василий Федорович вынужден был уехать вместе с нею к своему другу священнику Иоанну Козлову в село Никольский Поим, находившееся в Чембарском уезде Пензенской губернии. В Поиме он был принят на работу учителем математики в гимназию.

С начала 1919 года повсеместно в России вскрывались и изымались мощи святых угодников. В Поиме Великим постом было получено известие о поругании святых мощей в Воронеже. На Божественной литургии 23 марта отец Иоанн Козлов сказал проповедь, обличающую действия безбожной власти по отношению к святым мощам. В тот же день за вечерней Василий Федорович сказал слово о святыне Креста. Вечерня вышла очень торжественная, собралось много народу, интеллигенция и молодежь, пел добровольно собравшийся хор певчих, после вечерни три священника читали акафист Божественным Страстем Христовым.

В апреле 1919 года Василий Федорович приехал в Москву, в Фомино воскресение 27 апреля обвенчался с Еленой Сергеевной и после венчания возвратился с нею в Поим, где жил и учительствовал до 1921 года. В эти годы, не оставляя намерения послужить Богу в священном сане, самоотверженно трудясь, неся тяготы и скорби своих близких, он укреплялся духом и созревал для служения духовной семье - своей будущей пастве. После скоропостижной кончины в Поиме сестры Василия Федоровича Анны, также оказавшейся на его попечении, отец их, Федор Алексеевич Надеждин, в письме к сыну писал: «Бедный наш мальчик, как много жизненных осложнений свалилось на твою милую головку! Утешаюсь мыслию, что, м[ожет] б[ыть], Господь Бог испытует Своего избранника. А все-таки, несмотря ни на какие личные невзгоды и напасти, следует спешить делать добро».

Для завершения академического образования Василий Федорович в июле 1920 года приехал в Москву; экзамены выпускники академии сдавали на квартире отца Владимира Страхова. В марте 1921 года Василий Федорович переехал ближе к Москве и устроился счетоводом в Построечном управлении узкоколейки города Орехово-Зуево. Вскоре вместе с Еленой Сергеевной и сыном Даниилом они поселились в Петровско-Разумовском у тестя Сергея Алексеевича Борисоглебского.

3 июля 1921 года, в Неделю Всех святых, в земле Российской просиявших, Василий Федорович был рукоположен святым Патриархом Тихоном во диакона, а 7 июля, в праздник Рождества Иоанна Предтечи - во иерея к церкви во имя святителя и чудотворца Николая у Соломенной Сторожки .

Никольский храм - единственное место священнического служения отца Василия до самого дня его ареста в 1929 году - был построен усердием офицеров расквартированной в Петровско-Разумовском 675-й пешей тульской дружины по проекту архитектора Федора Шехтеля и освящен епископом Можайским Димитрием (Добросердовым) в 1916 году.

Церковь была построена на земле Сельскохозяйственного института и приписана к институтской Петропавловской церкви. Институтский храм, как и все храмы при учебных заведениях, после революции был закрыт, и прихожане его перешли в Никольскую церковь. К 1924 году в южной части летнего неотапливаемого храма был устроен теплый придел.

Приход Никольской церкви в основном составляла научная интеллигенция, жители поселка при Сельскохозяйственном институте. Группа профессоров института после закрытия институтского храма обратилась к отцу Василию Надеждину с просьбой заняться христианским просвещением их детей. Отец Василий, многие годы сознательно готовившийся к пастырской деятельности, с радостью принял это предложение. Он сумел привлечь к участию в богослужении приходскую молодежь, и таким образом из юношей и девушек составился прекрасный церковный хор, вел с духовными детьми беседы об основах православного вероучения, посещал с ними концерты классической музыки, разбирал литературные произведения. Просветительскую деятельность среди молодежи вели по благословению отца Василия и некоторые члены приходской общины.

Обязанности пастыря, заботы о духовных детях отец Василий ставил выше всего. В январе 1927 года матушка Елена Сергеевна родила сына Сергея и ожидала прихода отца Василия в клинику. На этот день был назначен доклад Николая Степановича Педашенко о первых веках христианства, отцу Василию необходимо было присутствовать при чтении этого доклада, и он попросил навестить матушку Сергея Алексеевича Никитина (впоследствии ).

«Я не могу никому позволить вмешиваться в мою пастырскую деятельность, которая у меня всегда будет на первом плане, - писал отец Василий Елене Сергеевне. - Ты это знаешь и понимаешь меня, а потому и не будешь осуждать меня или сердиться на меня как жена моя».

В 1920-е годы в доме Клушанцевых на Михалковской улице была устроена своего рода начальная школа для небольшой группы детей прихожан Никольского храма, в которой отец Василий преподавал Закон Божий и общеобразовательные предметы.

Отец Василий, всегда носивший в душе радость о Господе Иисусе, имел особый дар сообщать ее своей пастве. Крестный ход в День Святой Пасхи начинался с того, что отец Василий выходил из царских врат и один запевал: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити». За ним уже стихиру пел весь собравшийся на пасхальное богослужение народ.

За год до ареста у отца Василия началось обострение туберкулеза, и ему пришлось летом уехать в Башкирию на лечение кумысом. В отсутствие отца Василия в Никольском храме по его просьбе служил .

Находясь на лечении, отец Василий молился за богослужением в местной давлекановской церкви и сблизился со служащими в ней священниками Иоанном и Сергием. Как пастырь, он не мог обойти вниманием особенностей церковной жизни за пределами его епархии и прихода: «Служат здесь хорошо. Уставнее нашего. Это очень приятно, когда духовенство на высоте. <…>

Местный архиерей обязал священников всякое Таинство предварять объяснительным поучением.… Вот это правильно, а мы еще не додумались до этого… <…>

Стоял и вспоминал мою церковку. Как-то у вас там все?»

Из Башкирии отец Василий писал письма своим духовным чадам, и, подобно тому как в древние времена апостольские послания прочитывались в домашней церкви, письма отца Василия читались вслух в кругу его духовной семьи, которую он, как истинный пастырь, никогда не оставлял без отеческого попечения.

Вдохновенное служение и проповеди отца Василия, активная пастырская деятельность не остались незамеченными гонителями Церкви, понимавшими, что семена веры, посеянные в юных сердцах добрым пастырем, могут принести духовные плоды.

28 октября 1929 года отец Василий был арестован и помещен в Бутырскую тюрьму. Во время обыска он сумел передать матушке Елене Сергеевне письмо, обнаружение которого могло повлечь за собою арест его духовного чада. 1 ноября он был допрошен старшим уполномоченным шестого отделения Секретного отдела ОГПУ А. В. Казанским и дал следующие «показания по существу дела»:

Что касается степени моей политической грамотности, то я совершенно теряюсь при политике в жизни. Я, например, разбирал в свое время трактат Данте «De monarchia»; принимаю или, вернее, мог бы принять его стройную систему: помазанника Божия на престоле, возглавляющего нацию, и т[ак] д[алее]. Но практика монархизма меня отталкивает.

У меня, действительно, был доклад профессора Лосева «Об имени Божием», на котором были Педашенко - сейчас, кажется, безработный, историк, Шенрок - библиотекарь 1-го МГУ, возможно, что Некрасова Лидия Ивановна с дочерью; в общем, было человек до десяти. Бывал у меня Новоселов раза два - в последнее время перед арестом. То, что он скрывался и конспирировался, я знал, но вовсе не представлял себе четко действительные причины этой необходимости скрываться. Чтобы Новоселов был по убеждениям, как я представляю, каким-нибудь особым революционером, это вряд ли. Его критика распутинщины касалась, главным образом, влияния Распутина на церковную жизнь. Как я себе представляю, Новоселов хотел бы просто «почистить» самодержавие. Сам я с ним на эти темы не беседовал.

Флоренский был у меня один раз.

Новоселов также считал себя имяславцем.

О близкой ко мне молодежи могу сказать следующее: пришла ко мне она сама. Все лица, впоследствии бывавшие у меня, были связаны между собой еще школой, где они вместе учились. Вероятно, поэтому они также всей группой и перешли ко мне. У меня в церкви эта молодежь пела в хоре.

Собираясь у меня на квартире, молодежь обыкновенно пела из опер под аккомпанемент моей жены. Церковные спевки бывали в церкви. У меня на квартире духовного мы пели мало. Сама молодежь была неактивна в изучении хотя бы церковной истории, поэтому я сам читал им иногда на темы по истории Церкви выдержки из церковных писателей Болотова и Лебедева, читал им некоторые подлинники сочинений церковных писателей (Василия Великого, Григория Богослова и др[угих]).

Делал доклад о впечатлениях от моей поездки в Саровскую пустынь, о тех сказаниях, которые связаны с Дивеевым монастырем и Серафимом Саровским. Между прочим, рассказывал им о том, как во исполнение приказания Серафима умерла Елена Мантурова (в послушание, как мы говорим). Были у меня беседы, посвященные юбилеям Первого Вселенского Собора, Григория Богослова и Василия Великого. Собственно, проповедь в церкви была по этим вопросам, а дома молодежи я читал только некоторые документы той эпохи.

Специальных вопросов по поводу существующего социального порядка и по поводу отдельных моментов взаимоотношения Церкви и государства, равно и чисто политических вопросов, мы никогда не обсуждали. Последние, т[о] е[сть] политические вопросы, иногда только, и то вскользь, в обывательском разрезе, трактовались у нас; говорили, например, что жестока политика власти по отношению детей лишенцев и к лишенцам вообще.

Специально вопросов о лишенцах не разбирали. В вопросах об арестах церковников я придерживаюсь той точки зрения, что трудно провести грань между церковным и антисоветским и что поэтому со стороны власти возможны перегибы. Только в таком разрезе я и касался этого вопроса в беседах с молодежью, не ставя, конечно, этот вопрос специальной темой для беседы Молодежь у меня принимает участие в церковных делах с 21 года. Всего у меня не больше десяти человек. Пять девочек: две дочери Мерцалова (профессора) (одна из них в 1-м МГУ, по имени Мария, другая - Надежда, еще не держала экзамен), две дочери б[ывшего] торговца, теперь совслужащего Целиева Василия Ивановича Татьяна и Клавдия (они собираются готовиться в вуз), Елизавета Обыдова (учится на курсах иностранных языков). Кроме того, есть младшие девочки, учащиеся петь в хоре: Калошина, Борисова, Целиева. Из мужской молодежи: Иван Барановский (служит в Тимирязевской академии), Петр Столыпин - сын б[ывшего] священника, теперь работающего в управлении какими-то домами (Столыпин - сезонник в совхозе около Хлебникова), Виталий Некрасов - студент Тимирязевской академии. Остальные - более случайного порядка. Игорь Фортунатов - внук проф[ессора] Фортунатова - бывает редко. <…>

Когда у нас затрагивался вопрос об исповедничестве, т[о] е[сть] о возможности примирения верующих с окружающими условиями, то здесь я проводил такую точку зрения: есть пределы (для каждого различные), в которых каждый христианин может примиряться с окружающей его нехристианской действительностью; при нарушении этих пределов он должен уже примириться с возможностью и неприятных для него лично изменений условий его жизни, иначе он не есть христианин. Христианином надо быть не только по имени…

В Бутырской тюрьме отец Василий встретился с отцом , которого хорошо знал; их беседа продолжалась несколько часов и была очень значительной для обоих. Отец Сергий засвидетельствовал впоследствии, что отец Василий был уже готов предстать пред Господом.

Он был отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения, но, ввиду того, что навигация была уже закрыта, оставлен до весны в Кеми. В декабре 1929 года заболевшего тифом заключенного перевели в лагерный лазарет, а на его место в бараке перевели отца Василия. Вскоре отец Василий заболел сыпным тифом. В санчасти ему сделали укол и внесли инфекцию - началась гангрена.

Матушке Елене Сергеевне разрешили приехать к умирающему мужу. Из Кеми она писала родным:

«Хожу утром и вечером вдоль деревянного забора с проволокой наверху и дохожу до лазарета, где лежит мое кроткое угасающее солнышко. Вижу верхнюю часть замерзшего окна и посылаю привет и молюсь. В три часа делаю передачу молока, бульона (кур здесь достать можно), получаю его расписку, написанную слабым почерком. Вот и все! Ночь проходит в тоске и мучительных снах. Каждый раз, как отворяется дверь нашей квартиры, я смотрю, не пришли ли сказать роковую весть. <…>

Его остригли, изменился он сильно и исхудал,говорят, перевязки мучительны и изнуряют его.<…>

Я так счастлива, что живу здесь и могу помочь ему хоть сколько-нибудь. <…>

Прошу о[тца] Влад[имира] помолиться; на Маросейку и Дмитр[овку] передайте…»

Перед своей кончиной 19 февраля 1930 года отец Василий сподобился принятия Святых Христовых Таин. Последние слова его были: «Господи, спаси благочестивыя и услыши ны». Начальник лагеря разрешил матушке Елене Сергеевне молиться ночью рядом с умершим мужем и предать его тело погребению.

Предчувствуя близость своей кончины, отец Василий, еще до болезни, в День Ангела старшего сына Даниила 24 декабря 1929 года написал матушке Елене Сергеевне последнее письмо:

«Господи, помоги мне сделать это дело хорошо…

Сегодня, в День Ангела моего старшего сынка, моего Додика, мне пришла мысль грустная, но, кажется мне, правильная, что я должен написать прощальное письмо на случай моей смерти… Ибо, если я заболею тифом, то писать уже не смогу, никого из близких не увижу и не услышу, не смогу ничего передать им, кроме этого письма, если оно будет написано заранее и… если Господь устроит так, что оно дойдет до моих близких… Это письмо должно заменить меня, прощание со мною, участие в моих похоронах, которые произойдут здесь без участия моих близких, без их молитвы и слез…Пишу все это спокойно и благодушно, ибо в душе живет неистребимая “надеждинская” надежда, что я вовсе не умру здесь, что я уеду из этого проклятого места и увижу еще всех моих дорогих… Но это будет дело особой милости Божией, которой я, м[ожет] б[ыть], и не заслужил, - а потому пишу это письмо.

Первое слово к тебе, моя дорогая, любимая, единственная Элинька, моя Ленуся! Прежде всего, благословляю тебя за твою верную любовь, за твою дружбу, за твою преданность мне, за твою неисчерпаемую нежность - неувядающую свежесть любовных отношений, за твою умную чуткость ко всему моему, за твои подвиги и труды, связанные с пятикратным материнством, за все лишения, связанные с твоим замужеством, наконец, за все эти последние слезы разлуки после моего ареста… Да воздаст тебе Господь за все, да вознаградит тебя любовь наших детей, любовь моих печальных родителей (если они переживут меня), моих братьев и сестер, всех моих друзей. Увы, я так мало любил тебя за последние годы, так мало принадлежал тебе духовно; благодарю тебя за наши последние встречи в Ильинском, на Сенеже; благодарю тебя за то, что ты удержала меня при себе и просила не торопиться переезжать на новую квартиру. Как хорошо нам было вместе в нашей кают-компании! Как ярко вспоминаю я наш уют, наш светлый мир, наше семейное счастье, тобою созданное и украшенное! Десять лет безоблачного счастья! Есть что вспомнить! есть за что следует горячо благодарить Бога. И мы с тобой должны это сделать… во всяком случае - и в том, если ты уже меня не увидишь на этом свете… Да будет воля Божия! Мы дождемся радостного свидания в светлом царстве любви и радости, где уже никто не сможет разлучить нас, - и ты расскажешь мне о том, как прожила ты жизнь без меня, как ты сумела по-христиански воспитать наших детей, как ты сумела внушить им ужас и отвращение к мрачному безбожному мировоззрению и запечатлеть в их сердцах светлый образ Христа.

Прошу тебя, не унывай, я буду с тобой силою моей любви, которая “никогда не отпадает”. Мое желание: воспитай детей церковно и сделай их образованными по-европейски и по-русски; пусть мои дети сумеют понять и полюбить книги своего отца и воспринять ту высокую культуру, которой он дышал и жил. Приобщи их к духовному опыту и к искусству, какому угодно, лишь бы подлинному. Кто-то из моих сыновей должен быть священником, чтобы продолжать служение отца и возносить за него молитвы. Ведь я так мало успел сделать и так много хотел! Элинька, милая моя! Если бы ты знала, если бы знали люди, как мне легко было любить и как я был счастлив чувствовать себя в центре любви, излучающейся от меня и ко мне возвращающейся. Как мне сладко было быть священником! Да простит мне Господь мои слабости и грехи по вашим святым молитвам! Благодарю тебя за твою музыку, за музыку души твоей, которую я услышал. Прости, родная! Мир тебе. Люблю тебя навсегда, вечно…»

Священномучениче Василие, моли Бога о нас!

Из письма Николая Николаевича Линдрота матушке Елене Сергеевне Надеждиной

Дорогая Лялюшка!

С чувством глубочайшей скорби и любви преклоняюсь перед свежей могилой незабвенного, безвинного страдальца. Не сбылись горячие желание и надежда, теплившиеся в сердце, на выздоровление о[тца] Василия, и он умер в тяжелых условиях жертвы жестокого режима. Господь отозвал к Себе одного из лучших сынов Своих и прекратил страдания его. Он перешел туда, в другую жизнь, как пастырь добрый, положивший душу свою «за овцы своя». А что он действительно положил жизнь свою «за овцы своя», об этом свидетельствует все его служение на ниве Христовой, на пути, предуказанном ему свыше. Он горел пламенной верой ко Христу и к Его Церкви, и этим ярким светом объединял, поддерживал, укреплял, воодушевлял всех страждущих и жаждущих утешения в Церкви Христовой. Умер не только близкий, родной нам человек, добрый, нежный, славный, бесконечно кроткий, но умер пастырь с твердым духом, редкий по дарованиям, высоко державший чистоту православия и безбоязненно, мужественно проповедовавший слово правды Божией. Он был не из тех бездушных трафаретов, о которых говорится: «ни горяч, ни холоден». Он был именно горяч и отдал всего себя на служение Богу. Не стало дорогого о[тца] Василия, но земная жизнь его не угасла: остались его дела, его слова, его память, а главное, осталась часть его самого - его молодые ростки, его дети, и дай Бог, чтобы они были такие же чистые и светлые умом и сердцем, такие же твердые и мужественные в своих убеждениях, каков был их отец, а также верная спутница его жизни до последних минут - их мать. Если в настоящее время кем-либо пишется история нашей Церкви, то, я думаю, что о[тец] Василий перейдет к потомству как славный, неутомимый ревнитель Церкви, пострадавший и отдавший жизнь свою за укрепление Христова учения в бурное для него время.

У тебя, дорогая Лялюшка, личное великое горе, горе незабывное и тяжкое, горе настолько большое, что, мне кажется, обращаться к тебе с обычными словами утешения было бы неуместно. Это горе надо перестрадать в глубине своей души, надо терпеть и молиться…

Если так случилось, значит предопределено; значит так надо Тому, Кто распоряжается судьбой и жизнью людей. Помни: как христианка, ты должна найти в себе силы и мужество беспорочно нести посланный тебе крест жизни, ибо в страданиях душа очищается. У тебя остались малыши, и на них должна быть сосредоточена цель и смысл всей твоей жизни, и думаю, что в этом самоотречении ты найдешь удовлетворение и утешение. Да хранит Господь тебя и детей от напастей и да пошлет вам успокоение. <…>

Из письма прихожанина Никольского храма Александра Герасимовича матушке Елене Сергеевне Надеждиной

Сегодня утро большой панихиды, как мы говорим, похорон. Помню ту скорбь Вашу, она и теперь подчас видна на Вас; как тогда было - бывает тяжело Вам… Но ведь Христос воскрес!

Приехали Вы тогда прямо оттуда - как назвать,из проклятого или благословенного места, - разве Голгофа проклятое место? Это место поклонения и благоговейных слез. И знаю-помню, и по себе понимаю это священное чувство к нему, которое у Вас тогда было… Стояху при Кресте Иисусовом Мати Его, и сестра Матери Его…

К Ней и да будет устремлена ищущая утешения душа, к Ее скорби, к Ней - Она ведь не только скорбящая Матерь, но и Радость всех скорбящих, потому именно Она стала Радостью, что Она тогда у креста стояла… И Вы стояли, дорогая наша и родная мама, и Вам дай Бог Распятый и Воскресший и радоваться, и быть радостью (хоть это и трудно, но потом солнце сияет, как сияло оно уже и два года назад, 13(26) февраля, в день темной скорби…).Христос с Вами и с детками родными. <…>

Фото: Усадьба А.Б. Куракина "Надеждино"

МАСОНСКИЙ САД

КНЯЗЯ А. Б. КУРАКИНА

В УСАДЬБЕ НАДЕЖДИНО

Князья Куракины оставили выдающийся след в истории России : в политике, экономике, социальных отношениях, архитектуре, искусстве. Их столичные дома и дворцы известны специалистам. Вместе с тем, приходится признать, что дальние имения Куракиных изучены недостаточно, а среди них менее всех Надеждино Сердобского уезда Саратовской губернии (ныне Пензенской области ), владения князя Александра Борисовича (1752-1818). В Надеждине князь прожил значительное время своей жизни: с ноября 1782 по ноябрь 1796 гг. и с сентября 1798 по февраль 1801 гг. . До длительного пребывания в сердобском имении он путешествовал по Европе , посетил множество дворцов и парков. Если по поводу авторства дворца в Надеждино идут споры, то парк является полностью творением князя А. Б. Куракина .

Скромная презентация Надеждинского парка в усадьбоведении не соответствует его значению в истории русского искусства и культуры. Оно определяется тем, что парк создавался одновременно с первыми пейзажными императорскими парками в окрестностях Петербурга . В 1780-х гг. начали строиться Английский сад в Петергофе , пейзажный парк около Большого дворца в Царском Селе , парк в Павловске .Но Надеждинский , созданный в соответствии с самой передовой европейской модой, появился в саратовской глуши. Изучение этого парка может быть продуктивным в следующих аспектах: его стилистическая принадлежность (пейзажная с элементами регулярной, в том числе и барочной планировки, архитектура садовых павильонов и пр.); сравнение с одновременными европейскими и русскими парками; его индивидуальные особенности и своеобразие. Наконец, масонская программа парка.

А. Б. Куракин принадлежал к шведско-берлинской масонской системе и состоял в высокой степени посвящения. С масонством он познакомился и был посвящён во время своих заграничных путешествий либо в 1770-х годах , либо в 1781-1782 годах , когда сопровождал цесаревича Павла Петровича .

«масонские программы особенно были ясно видны в Надеждине Куракиных, Савинском Лопухиных» . (1)

Таким образом, куракинский парк входит в тройку «самых масонских» , наряду с подмосковной усадьбой Я. В. Брюса в Глинках . (2) Но это положение автором не расшифровывается. Масонским Надеждино считает и М. В. Нащокина в монографии о русских садах. Она делает такое заключение на основе анализа топонимики храмов, просек и дорожек. (3)

Цель этой статьи - указать на возможные подходы при определении художественных образов парка, конкретно - его масонской программы. При этом необходимо учитывать замечание В. С. Турчина о несхожести мироощущения людей эпохи Просвещения с нашим:

«все люди до эпохи позитивизма и материализма XIX века были другими, их мировоззрение - качественно иным, со своим особенными понятиями и идеалами, даже с другой лексикой» . (4)

К Надеждинскому парку это применимо дословно, так как важнейшей его особенностью является развитая топонимика. (5)

К сожалению, парк сохранился до настоящего времени только в виде зелёного массива: аллеи почти не просматриваются, а садовые затеи и строения находились в полуразрушенном состоянии уже в середине XIX в. , а к его концу перестали существовать.

Однако иконография парка достаточно обширна. Сохранился гравированный в 1795 г. план (6) , на котором указаны наименования храмов, просеков и дорожек. Известны гравюры и картины с видами нескольких уголков парка, преимущественно парковых сооружений. В мемуарных зарисовках, как современников князя, так и гостей усадьбы в середине и конце XIX и в начале XX века , описываются некоторые элементы его обустройства. Кроме того, недавно републикованы «Надписи в стихах к просекам, дорогам и храмам в Англинском саду» , сочинённые неким Т. Троепольским и впервые изданные в 1795 г. (7)

Весьма увлекательно и логично зачислить парк, разбитый по проекту одного из первых русских масонов, в безусловно масонские. В статье, посвящённой русским масонским садам, задача которой составить парадигму масонской парковой атрибутики, М. В. Нащокина очень верно замечает, что

«парковые масонские символы <…> практически не повторяются, и каждый раз наделены какими-то уникальными чертами». (8)

Причина этого в том, что каждый усадебный парк - отражение личного опыта владельца, и одни и те же атрибуты в каждом парке имеют свои нюансы в символике. И дело здесь даже не в пресловутой масонской герметичности: только посвящённый видит тайный смысл, - а в том, что каждый посвящённый, в зависимости от масонской системы и степени посвящения, видит свой тайный смысл. ( 9 ) Однозначно масонских символов в Надеждинском парке практически нет. Почти любое название и элемент садовой архитектуры могут быть истолкованы и номинативно, и аллегорически, отсылая к некоему символическому значению. Как пишет И. И. Свирида ,

«попытка прочесть образы пейзажного парка глазами вольного каменщика является лишь одним из способов интерпретации его многозначного текста, однако такое прочтение позволяет шире представить его многослойную семантику» . ( 10 )

Представляется, что наличие тех или иных элементов не является поводом для отнесения парка к масонскому, так как, по верному замечанию Ю. М. Лотмана ,

«символ никогда не принадлежал какому-либо одному синхронному срезу культуры <…>, приходя из прошлого и уходя в будущее. Память символа всегда древнее, чем память его несимволического текстового окружения». ( 11 )

Пожалуй, определяющим может служить наличие программы, охватывающей все элементы в единый комплекс. Какой же она может быть, исходя из анализа «Плана Англинскому саду из нагорной дубравы позадь Господского дома» , гравированного в 1795 году по приказу князя А. Б. Куракина ?

Усадебный парк князь начал разбивать в 1780-х годах , когда строился первый деревянный господский дом. План 1795 года отражает не окончательный вариант парка, что можно видеть из переписки князя. В письме от 12 мая 1794 г. к великому князю Павлу Петровичу он пишет:

«Я только что переименовал их все [садовые павильоны, очевидно, они уже существовали - Л. Р. ] в храмы и дал имя этим храмам, всем просекам и дорожкам этого прелестного сада. На каждой просеке можно будет найти множество столбов с надписями, которые сообщат её имя, чтобы все прохожие могли тотчас проникнуться идеями и чувствами, которые здесь вызывают ассоциации». (12)

На плане некоторые дорожки, павильоны ещё не имеют названий, есть объекты неопределённого назначения. (13) Кроме того, в гравированном альбоме с видами парка есть изображение храма Верности (le Temple de la Fidelite ), но такого нет ни на плане, ни в «Надписях в стихах» .

В то же время, на плане и в надписях есть храм Благодарности (le Temple de la Reconnaissance ) и Ворота красивого вида (la porte de Belle vue ), но их изображения отсутствуют. На плане есть Новая китайская беседка (Nouveau Bosquet Chinois ), есть и её изображение, но нет надписи ей. Известны виды дома Молчанова и Летнего дома , но их нет на плане, нет к ним и надписей. На мой взгляд, это свидетельство, во-первых , незавершённости работы над парком. Во-вторых , очевидно, программа (наименования) сочинялась применительно к тому, что уже есть.

Ещё одним аргументом в пользу этой версии, может служить существование в нём храма Лады . По-французски его название на плане переведено как le Temple de la Concorde (храм Согласия ). А вот то же русское название храма под гравюрой с его изображением переведено как le Temple de Venus (храм Венеры ). План и виды парка гравировались одновременно. (14) Надпись в стихах к храму Лады явно указывает на обращение к богине:

«Ты дщерь отца богов, ты мать всея природы!
Так вдревле чли тебя; так ныне чтут народы.
Сердце [думаю, здесь ошибка, правильнее «сердца», т.е. множ. число - Л. Р. ] - твой жертвенник; вселена - твой алтарь…
Тебе подвластен Царь, пастух и всяка тварь!» .

Безусловно, здесь речь идёт о Венере (Афродите ), богине Любви , дочери отца богов Юпитера (Зевса ). Согласно греческой мифологии, ей подчинены боги и люди.

Интересно, что храм назван русским именем богини, а не античным, римским или греческим, что для князя Александра Борисовича было бы более привычным, а для нас ожидаемым. Во многих античных мифах Венера воспевалась как богиня плодородия, дарующая жизнь растительному и животному миру. Славянская языческая богиня Лада известна русским исследователям с XVII века , причём, именно этнографам, т.е. её культ зафиксирован в фольклоре, в записи песен и обрядов, ей посвящённых. Академик Б. А. Рыбаков пишет:

«Историко-этнографические материалы <…> рисуют нам Ладу как богиню брака и благополучия, празднования в честь которой проводились весной (1 мая) и в первую половину лета («зелёные святки» в диапазоне: середина мая – середина июня)» . (15)

Обращает на себя внимание, что письмо князя Александра Борисовича к цесаревичу, в котором он сообщает о переименовании храмов и просеков, написано 12 мая , т.е. в самую пору прославления богини Лады . Известно, что в Надеждине была музыкальная школа, где наряду с «музыкантами иностранной нации» преподавали и русские музыканты. В одном из докладов А. Б. Куракину учитель нотного пения Лещинский упоминает, что занятия в школе ведутся по нотам русских песен, присланных князем. (16) В Надеждине был оркестр роговой музыки. Таким образом, народные песни звучали в усадьбе, и князь Александр Борисович интересовался народным творчеством. В 1780-1790-х годах в русском просвещённом обществе растёт интерес к нему. Издаются работы по древней славянской мифологии М. Попова и М. Чулкова . В 1776-1795 годах В. Трутовский издаёт «Собрание русских простых песен с нотами» , в 1790 году появляется широко известное «Собрание народных русских песен» И. Прача и Н. Львова . О русской народной песне писал А. Н. Радищев в своём «Путешествии» в 1790 году . На этом фоне закономерно в 1795 году произошло открытие «Слова о полку Игореве» , что может служить подтверждением общественного интереса к народной русской словесности.

Архитектурный образ храма Лады лишь отдалённо можно ассоциировать с русским зодчеством. Судя по изображению на гравюре, он представлял собой лёгкий двухэтажный, видимо, квадратный в плане павильон с балконом по периметру во втором этаже и такой же верандой на первом. Только шатровая крыша, возможно, служит напоминанием о русском тереме. Выскажу осторожное предположение, что храм Лады , как и Новая китайская беседка , могут относиться к предполагаемой перспективе развития парка в направлении превращения его в «экстракт вселенной всей» . Вспомним и о проекте «готического домика» , который прислал брат Алексей .

Вернёмся к французскому переводу имени храма Лады на плане 1795 года . Очевидно, что по замыслу князя, желавшего, чтобы все знали о его чувствах и мыслях при прогулке по парку, названия первоначально придумывались по-русски. Во всяком случае, мемуаристы не пишут о двуязычных надписях. Если бы они были только по-французски, их бы не все посетители могли прочитать, так как в ту пору не все провинциальные дворяне и по-русски читать умели. А ведь князь Куракин принимал всех проезжавших мимо, без церемоний. На французский названия были переведены, вероятно, лишь при гравировке плана в 1795 году . (Само переименование происходило весной 1794 года ). Возможно, переводчик надписей не знал имени славянской богини, переосмыслил его как форму женского рода от слова «лад» , т.е. согласие. Интересно, что во французском языке есть два слова, обозначающих согласие: la сoncorde (ж.р.; с оттенком: единодушие, согласованность) и le consentement (м.р.; с оттенком: сочувствие). Кроме этого, на выбор слова переводчиком могло повлиять переименование в 1795 году в Париже , после многочисленных казней, в том числе и короля, площади Луи XV в площадь Согласия (de la Concorde ). Впрочем, Г. Павлова в работе, посвящённой истории создания видов Надеждина (17) , относит время создания гравюр к декабрю 1796 - ноябрю 1797 года , т.е. значительно позже гравировки плана. Тогда расхождения в переводе названий становятся ещё более понятными.

Таким образом, своеобразием масонского парка Надеждино является прежде всего то, что его масонская программа привнесена в уже готовый парк, явлена в номинациях, а не рельефе, топографии, репертуаре скульптуры и сооружений, как то мы видим в других, большей частью позднейших масонских парках (например, Остафьево , Архангельское и проч.). Неслучайно князь хочет «узаконить» масонские смыслы физически: многочисленными надписями на столбиках. И это было сделано.

На плане 1795 г. курдонер перед дворцом показан пустым. Но существует ещё макет, находившийся в усадьбе, ныне хранящийся в Саратовском музее краеведения . (18)

На макете чётко виден партер перед дворцом, разбитый в виде равностороннего креста с вертикальной композицией в центре. Возможно, идея креста возникла позже гравировки плана. (19) В масонских усадьбах партер мог представлять выложенный из цветов ковёр ложи. Крест у масонов символизировал Веру , Любовь , Надежду , Терпение . Это, как мы увидим в дальнейшем, ключевые категории парковой программы. Надежда фигурирует в новом названии усадьбы, (20) а Терпение - в наименовании храма в парке. Можно вспомнить, что на княжеском гербе Куракиных начертан девиз: «За веру и верность» . Первый орден, полученный князем Александром в 1766 году в бытность дипломатическим представителем России в Копенгагене , назывался Совершенного Союза или Верности . (21)

Обращают на себя внимание три круглые клумбы, расположенные на оси, параллельной фасаду дворца. Две из них устроены у концов креста именно для того, чтобы крест вышел равноконечным, поскольку курдонер овальный, и ось восток-запад длиннее, чем север-юг. Вместе с тем, аллюзии креста в партере перед дворцом можно отнести к вполне привычным и традиционным средствам планировки в русских усадебных парках, а не к намёку на тайный смысл.

Что же можно видеть из плана? Прежде всего, резкое отличие его левой (западной) и правой (восточной) части. Западная часть составляет менее трети общей площади парка. Раздел проходит по самому широкому Цесаревичеву просеку , (22) начинающемуся от выхода из курдонера. Планировка частей различна. Западная часть представляет собой запутанную сеть извилистых дорожек, собирающихся и разбегающихся от небольших полянок с храмами. Здесь нет ни одного просека, т.е. прямой аллеи. Из девяти поименованных на плане храмов (23) в этой части находится пять: Славы , Терпения , Лады , Дружбы , Благодарности . Характерно, что нумерация храмов и дорожек на плане начинается именно с этой части парка. Двучастная планировка масонского парка соответствует учению о Хаосе (дикой природе, непросвещённой душе) и Гармонии (утверждённой Творцом , о просвещённой светом истины душе) и, соответственно, о становящейся (из хаоса) и ставшей (обретшей гармонию) душе. Названия храмов в западной части можно трактовать как добродетели, помогающие человеку достигнуть истины, и сложный, непрямой путь достижения этих свойств.

Шестой храм - Истины (21) - наиболее удалён от дворца, он расположен в восточной части на северной границе парка, и к нему от Ворот красивого вида идёт прямой просек (Софьин ), один из пяти лучей, отходящих от Ворот в восточную часть парка . Ближе всех к дворцу в парке храм Славы , он находится по левую (западную) сторону от центрального Цесаревичева просека . Интересно, что в отличие от других храмов, связанных между собой - пусть и весьма замысловато - дорожками, в храм Славы можно попасть только одним путём - с Цесаревичева просека . Очевидно, что это не случайность.

В западной части находился ещё один интересный объект, не указанный на плане, но сохранившийся в мемуарах. Один из посетителей, побывавший в Надеждине ребёнком в конце 1860-х - 1870-е годы , вспоминает

«какие-то лабиринты узких дорожек, из которых, казалось, не было выхода и которые приводили опять и опять к этой лесной лужайке, где лежал огромный камень из темного гранита с золотом высеченными буквами: “memento mori”. А дальше в тени ветвей мы неожиданно натыкались на снежно-белую беседку с колоннами, построенную в виде греческого алтаря с манившей нас надписью: “Храм Благодарности”» . (25)

Необработанный, «дикий» камень, символизирующий непросвещённую светом истины душу, является почти неоспоримым масонским парковым символом, равно как и лабиринт, символизирующий сложный путь непросветлённой души к истине. Размышления о смерти - непременная часть масонской эзотерики, ибо только в загробном мире для бессмертной души возможно достижение полного совершенства. (26)

Описание западной части закончу перечислением названий дорожек (27) , здесь расположенных. Вряд ли существует какой-либо специальный смысл в переплетениях и соединениях их названий. Полагаю, важна идея, выраженная совокупностью их наименований: Удовольствия , Уединения , Неожиданного утешения , Преодолеваемых трудностей , Истинного разумения , Частого повторения , Вспоминовения прошедших утех , Постоянного друга , Отважности , Прихоти , Скорого достижения , Верных любовниц , Восторга , брата Степана . Только последнее наименование (если это не ошибка гравёра) выпадает из полного репертуара переживаемых душой чувств на пути к становлению.

Основой планировки парадной восточной части являются Цесаревичев просек , идущий от дворца с расположенным в его центре храмом Ворота красивого вида , обращённым к правой части парка, с отходящим от Ворот пятилучьем просеков (не считая Цесаревичева ), с двумя этуалями на самом длинном, прорезывающем парк с запада на восток просеке Твёрдости , и двумя этуалями в южной и северной частях парка. Просек Твёрдости идёт почти параллельно «улице» каменных зданий (за пределами парка) и продольной оси дворца.

В восточной части находятся два храма: Ворота красивого вида и Вместилище чувствий вечных . Князь И. М. Долгорукий называет Ворота триумфальными , (28) а А. Голомбиевскому , в 1910 году посетившему усадьбу, уже ничего не удалось увидеть, кроме Ворот красивого вида , «очень напоминающих постройки в Царицыно» . (29) Здесь симптоматично сравнение с баженовскими строениями, возможно, имеющими масонскую символику. Смысл названия храма вполне разъясняется описанием другого мемуариста. По прямой аллее (Цесаревичев просек ) от дворца они дошли до круглой площадки, где находился прежде летний деревянный домик . (27)

«От него тянутся лучами широкие аллеи, будто тоннели, проложенные в массе зелени, открывая вдаль разнообразные картины; впечатление, какое они производят на зрителя, - истинно очаровательно! Однообразие аллеи делает незаметным ее далёкое протяжение, между тем там ярко освещённый предмет заканчивает чрезвычайно приятно эту тёмную перспективу и составляет живописный с нею контраст. Это очарование невыразимо, когда смотришь в аллею Марии-Антуанетты, названную так по видневшемуся в её конце памятнику. <…> На конце других аллей представляются: в одной – фасад дома, в другой – сельский вид, будто в диораме, в третьей – голубая даль, поля и проходящее стадо при золотистом свете вечернего солнца». (31)

Упоминание вечернего солнца заставляет вспомнить парк в Павловске . Известно, что там Д. Кваренги был задуман «вечерний сад» : выбиралось место, откуда хорошо виден закат солнца. (32) Вечер и закатное солнце ассоциировались с мотивами призрачности всего земного, настраивали на отстранение от преходящего. (33) Вместе с тем, это просто любование красивым местом, «естественной» натурой, а князь Александр Борисович был «истинным любителем природы» , о чём свидетельствуют его письма из Надеждина .

Название второго храма парадной части «Вместилище чувствий вечных» говорит об установившейся гармонии души, где господствуют вечные, то есть высшие, не изменяющиеся чувства. Правда, князь И. М. Долгорукий описывает его по-другому.

«В этой зале, поставленной в саду, было четыре кабинета; на дверях каждого был вензель любезной какой-либо особы князю. Мысль его всегда обращалась к той, чье имя видел он там, где избрал сидеть. Из этой залы мы смотрели на представление в поле людьми его драмы “Эмилия Галотти”». (34)

Князь Иван Михайлович Долгорукий не был масоном, (35) поэтому тайный смысл имени храма ему не мог быть открыт. Из надписи к храму явствует, что «чувствия вечные» - это «не внешние чувства, душевные и сердечны е» , переживаемые героем в обществе, а «всё, что вокруг меня» , т.е. «естественная» природа (английского пейзажного, а не регулярного французского парка), явленная в надеждинском саду . Таким образом, «чувствия вечные» - это общая аллегория природы, а не изменчивого человеческого общества. Парк - прибежище покоя и блаженства души: его

«воздвигнули блаженство и покой <…>
Здесь дружба и любовь век обрели златой».
(Надпись к караульне у входа в парк).

В восточной части заметно преобладание названий просеков в честь конкретных людей - семь из тринадцати: Цесаревичев , Антуанетин , Нелидовой , Катишин , Софьин , Алюнин , Браницкой . (36) Остальные наименованы: Славных дел , Твёрдости , Ожидаемого благоденствия , Приятного наслаждения , Отрады и Милой тени .

«Эти названия вызывают у меня приятные и интересные воспоминания, - писал князь Александр Борисович . - Они обозначают природу чувств и имена людей, которые занимают мое сердце. Они будут часто вызывать у меня грусть, но она всегда будет сопровождаться душевным спокойствием, и за ней последует радость ничем неомраченного счастья, свободного от хлопот, тревог, угрызений совести и сожалений, которым так часто предаёшься в большом свете». (37)

Память - одна из главных тем, воплощённых как в номинациях сада, так и в «Надписях в стихах» . Из сорока шести миниатюр в десяти присутствуют слова «память» или «памятник» . Прежде всего, во всех случаях, где названия посвящены конкретным лицам. (38)

Очевиден другой принцип называния просеков и дорожек в этой торжественной части парка, свидетельствующей о победе Души над Хаосом и о найденной гармонии. Теперь душа хозяина парка явлена в зримых образах памятников, павильонов, аллей и дорожек, видов, уголков - во всём многообразии ассоциативных и мемориальных связей. Одновременно, по верному замечанию О. С. Евангуловой , «имена призваны внушить посетителю, что он становится гостем некоего государства с его пределами и сопредельными местностями» . (39) Князь Александр Борисович является государем этого маленького княжества и двора, а присвоение имён близких людей аллеям парка может восприниматься пожалованием милости, как при настоящем дворе. Кстати, сами отмеченные вниманием хозяина так к этому и относились. Например, брат Степан обижался, что его дорожка короче дорожек управляющих княжескими имениями Молчанова и Ямпольского . Намёк на масонство в таком случае можно увидеть лишь в пренебрежении социальной иерархией тех людей, именами которых названы просеки и дорожки.

Есть ещё и третий смысл в парковой топонимике: зашифрованное послание другу. В письме цесаревичу Павлу Петровичу князь А. Б. Куракин писал:

«Я сделал для Вас, мой дорогой покровитель, уменьшенный план моего сада, и отправляю его Вам, как только будет готов список названий, коими я его наполнил. Эти имена не будут представлять для Вас загадку, как для других: они позволят Вам проникнуть в самые сокровенные тайники сердца Вашего покорного слуги и откроют для Вас его чувства, чаяния, радости. Вы узрите его обнажённую душу и увидите, что он всегда таков, каким Вы его знали <…>». (40)

Недомолвки князя проясняются «надписями в стихах» . Так, первые строчки посвящения Цесаревичеву просеку показывают благородную неизменность чувств и преданность Павлу :

«Кого в душе моей по Боге первым чту,
Для коего презрел блистательну мечту» .

В посвящении храму Благодарности мотив богоподобия Павла повторен:

«<…>А кто благотворит, тот Божеству подобен,
Таков ты <…>, коему навек я посвящен и сам». (41)

О планировке просеков можно заметить, что от точки входа в сад прямо до Ворот идёт самый широкий Цесаревичев просек , а почти под прямым углом к нему правее - Славных дел , пересекающийся с Антуанетиным . На месте пересечения, видимо, был поставлен памятник французской королеве. Получается малый треугольник: Цесаревич , Славные дела , Мария-Антуанетта . Далее просек Славных дел доходит до пересечения с просеком Твёрдости и получается большой треугольник: Цесаревич , Славные дела , Твёрдость . Кстати, эти три просека - самые длинные в парке.

Особенности рельефа, играющие большую роль в масонской символике (холмы, горки, пещеры, гроты, острова и проч.), практически не участвуют в масонской программе надеждинского парка. Имеющиеся на плане пруды никак не обозначены ни в надписях, ни в названиях. Только в двух миниатюрах содержится упоминание о конфигурации объектов. О просеке Твёрдости сказано:

«Прямизна сей стези, толико протяженной,
Являет цель души, ко благу устремленной».

Те же без обиняков высказанные масонские идеи и в посвящении дорожке Удовольствия :

«Хоть сей искривлен путь, но прямо он ведет
К тем удовольствиям, не знает коих свет».

На гравированных изображениях видно, что некоторые храмы стоят на небольших возвышениях (несколько ступенек), скорее высоких фундаментах, так как парк разбит на ровном возвышенном плато. Исключение составляет храм Славы . Он венчает искусственный холмик, по склонам которого змеится дорожка-серпантин, её хорошо видно и на плане. Надпись о Славе , венчающей бессмертьем «великих душ дела» закрепляет эту прозрачную аллегорию восхождения.

Топонимика и планировка данным анализом, безусловно, не исчерпывается, однако общий принцип устройства парка и его программа, на мой взгляд, достаточно ясны. Я полагаю, что искать их надо не в масонской герметической символике, а в масонской этике. Отличительной особенностью Надеждинского парка является полное отсутствие мистики и сложной аллегории. Как указывает И. И. Свирида , масонство XVIII века ,

«начавшись прежде всего в качестве морально-этического движения, на протяжении столетия обрастало мистическими напластованиями, <…> его структура и ритуал всё более усложнялись» . (42)

А. Б. Куракин принадлежал к самым первым по времени появления русским масонам, разрабатывавшим нравственно-этические идеи. Их задачей было самопознание.

«Они больше масонствовали, чем были масонами», - написал о русских масонах первого поколения В. О. Ключевский . - Они <…> вступили в состав “малого избранного народа” вольных каменщиков только для того, чтобы самих себя переработать в пригодные камни для мысленного храма Соломонова». (43)

Необходимо учитывать и такие качества личности князя Александра Борисовича , отмечаемые всеми современниками, как самопрезентация (или, как писали некоторые мемуаристы, тщеславие), постоянное напоминание о своём положении при дворе и проч. (44) Оказавшись в ссылке, князь осмысливает и стремится «обжить» эту ситуацию как возможность явить в натуре масонские добродетели в суровых испытаниях, посланных ему Творцом . «Абстрактные» названия аллей при таком прочтении становятся говорящими. Это очевидно при обращении к «Надписям в стихах» . Самый популярный мотив в них - плодотворность уединения. Слова «уединение» , «пустыня» , «убежище» , «покой» , «тишина» , «безмолвие» присутствуют в тринадцати миниатюрах. Это впрямую соотносится с одной из заповедей вольных каменщиков:

«Ищи сам истину в тишине и уединении». (4 5 )

Даже «приятное наслаждение» возможно только после уединения, «которому здесь жизнь посвящена моя » . (Посвящение просеку Приятного наслаждения ).

Итак, парк в Надеждино - это место поиска истины душой, жаждущей совершенства. Истинный «друг человечества» , обретший твёрдость и гармонию, не озлобляется, не замыкается в себе, не скорбит, не отчаивается, не предаётся унынию. Он благодарен всем за малейшее сочувствие к его судьбе. Он открыт радостям жизни: это говорит о его чистой душе.

«Места, блаженные едемской простотою,
Места, далёкие от светских туч и стрел!
Я в вас душевное спокойствие обрел».
(Надпись к дорожке Спокойствия душевного ).

Здесь душа обретает утраченную первородную беспорочность, как в Эдеме (рае).

В топонимике парка нет чувств греховных, угнетающих, даже скорбных или грустных, что дало повод некоторым исследователям (О. С. Евангулова ) говорить о гедонистической программе парка (46) , т.е. не выходящей за рамки сентиментализма. Действительно, такое впечатление может сложиться, если посмотреть только названия просеков, храмов и дорожек. В стихотворных надписях гедонизм сменяется масонскими идеями самосовершенствования, приближения к Эдему (раю). (Анализ стилевой принадлежности и литературной программы «Надписей в стихах» требует отдельной статьи). Хозяин парка убеждает посетителей в том, что на лоне природы человек забывает об изменчивости и коварстве света, чувства его чисты и естественны, он уподобляется праотцу Адаму в эдемском саду. Но достижение такого состояния даётся трудом души.

Многочисленными исследователями признано, что масонство является философской основой сентиментализма. (П. Н. Сакулин , Г. А. Гуковский , Г. П. Макогоненко , П. А. Орлов , Н. Д. Кочеткова , И. И. Свирида , О. Н. Купцова , В. И. Сахаров и др.). Напомним, что Англия была родиной и масонства, и сентиментализма, и пейзажных парков. Затем пути их расходятся, масонство сентиментализмом не поглощается и не исчерпывается, как и пейзажный парк не поглощается и не исчерпывается идеями вольных каменщиков. Сентименталисты предпочитают любоваться «естественной» природой и своими чувствами, масоны - постигать тайный смысл мироустройства и пути самосовершенствования. И оба делают это в пейзажном парке. (4 7 )

На мой взгляд, самобытным в парковой топонимике Надеждино является постоянный уход его владельца от абстрактного философствования о мироустройстве к изображению «чувствий» своей души. И в этом - прелесть и очарование этого парка. Здесь, например, мы видим памятник не масонскому учителю и не благодетелю, а несчастной французской королеве Марии-Антуанетте , с которой князь А. Б. Куракин был хорошо знаком.

«На медной доске пьедестала вызолоченными словами идет надпись о ней, заканчивающаяся словами: “Мимоидущий, вспомни о ней, возрыдай о несчастьях ея, вознеси о ней горячую молитву твою пред Всевышним”» . (48)

Это прямое противопоставление масонским памятникам учителям (Ср., например, парк в Савинском с памятниками Репнину , Руссо , Фенелону , Юнгу , Лейбницу , Конфуцию , Квирину Кульману , Эккартсгаузену и проч.). (49) Аллеи здесь называются не в честь героев Отечества или всемирной истории, являющих образцы доблести для подражания, а именами людей, имеющих заслуги только перед самим владельцем парка. Это не величие «чувствий» , а индивидуальность переживаний.

Программа парка может быть выражена понятиями «верность, терпение, любовь и надежда» , являющимися основой душевной гармонии, к которой она приходит, познав дружбу, славу, благодарность, верность и проч. чувства, варьирующиеся в партере, в названии храмов, просеков и дорожек западной и восточной частей парка, в посвящённых им надписях. Это соотносится и с девизом герба Куракиных («За веру и верность» ), и с психологическими особенностями личности и биографией князя Александра Борисовича . Он был постоянен в привязанностях и благороден, что отмечено и благодарной за память о муже императрицей Марией Феодоровной , (50) и многочисленными дипломатами (поведение князя на пожаре в Вене в 1810 году ). Язвительный Ф. Ф. Вигель писал:

«Он хотел казаться не модником, а великим господином. <...> За то, какою искусною представительностью, каким благородством, каким постоянством и нежностью в дружбе заменял он все недостатки свои!» ( 5 1)

Особенностью Надеждинского парка является полное отсутствие исторических и географических аллюзий и отсылок: нет ни античных богов, ни египетских сфинксов, ни руин, ни средневековых подземелий и проч. Нет стихий огня и воды. Князь И. М. Долгорукий создал афористическое описание Савинского парка :

«на десятине» снят «экстракт вселенной всей».

Надеждинский парк ему противоположен: здесь не макро-, а микрокосм - душа человека, стихия тонкой душевной материи. В Надеждинском парке личность заявляет своё право на своеобразие, неповторимость, причём, с наивной убеждённостью, что она, конкретная душа, интересна всем самыми своими мельчайшими движениями и привязанностями. Масонский смысл этой программы заключается в том, что в парке представлен образ души идеальной, самосовершенствующейся в уединении. В дальнейшем парк мог измениться. Но после 1801 года князь Александр Борисович в имение не приезжал. Так парк и остался «портретом» благородной души владельца на определённый момент его бытия.

Л. В. Рассказова

ПРИМЕЧАНИЯ:

1 Турчин В. С. Взгляд русского масона на природу естественную и искусственную // Русская усадьба: Сб ОИРУ. Вып. 8. М.: Жираф, 2002. с.45.

2 В Глинках парк регулярный, принадлежность к масонству определяется по присутствию статуй греко-римского пантеона, павильону, где заседала ложа, и планировке аллей в виде масонских символов. См.: Нащокина М. В. Русский масонский сад. // Русская усадьба: Сб ОИРУ. Вып. 12. М.: Жираф, 2006. С. 514-515.

3 Нащокина М. В. Русские сады. XVIII – первая половина XIX века. М.: АРТ-Родник, 2007. с.227-230.

4 Турчин В. С. Указ. сочинение, с. 48.

5 Например, надо иметь в виду, что значение слова «любовницы» в названии одной из дорожек парка - «Верных любовниц» - в XVIII веке и в XX веке разнится. Под любовницей в наше время подразумевается незаконная связь, а в XVIII в. - возлюбленная, а любовники - влюблённые. Таким образом, «верные любовницы» можно трактовать, например, как возлюбленные, или влюблённые, преодолевшие все препятствия.

6 РГАДА, ф.1375, оп. 2, д.6., л.1.

7 См.: Дмитриева Е., Купцова О. Жизнь усадебного мифа: утерянный и обретённый рай. 2-е изд. М.: ОГИ, 2008. с. 458-467. В дальнейшем тексты «надписей в стихах» приводятся по этому изданию. Об авторе «Надписей» ничего неизвестно. Я полагаю, что, во всяком случае, программа их составлялась самим князем А. Б. Куракиным .

8 Нащокина М. В. Русский масонский сад. // Русская усадьба: Сб ОИРУ, Вып. 12. М.: Жираф, 2006. с. 518.

9 Об «идейной пестроте» русского масонства говорят многие исследователи и сами масоны. См., например: Сахаров В.И. Иероглифы вольных каменщиков. Масонство и русская литература XVIII - начала XIX века. М.: Жираф. 2000. с. 53.

10 Свирида И. И. Указ. соч., с. 139.

11 Лотман Ю. М. Символ в системе культуры. Тарту, 1987. с. 11-12. Цит. по: Свирида И. И. М.: Наука, 1994. с. 139.

12 Восемнадцатый век. Исторический сборник, издаваемый по бумагам фамильного архива <…> кн. Ф. А.Куракиным. / Под ред. В.Н.Смольянинова. Т. 2, М., 1905, с. 123-124. Курсив мой.

13 Например, нечто в виде холма правильной круглой формы, - видимо насыпного, исходя из изображения на плане, - в середине просека Твёрдости . Репертуар земляных парковых сооружений этого периода весьма обширен: горка Парнас ; горка с гротом или пещерой внутри . Из масонских объектов - подземный лабиринт или помещение для тайных заседаний ложи . Наконец, просто погреб , оформленный как грот. Побывавший в парке в 1848 г. Д. Карташев упоминает о каком-то земляном кургане , с которого по вечерам звучала музыка.

14 Скорнякова Н. Н. У садьба Надеждино. Работы художников Я. Филимонова и В.Причетникова в собрании ГИМ // Памятники культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология. Еже-годник. 1997. М.: Наука, 1998. с. 513-523.

15 См. подробнее: Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1981. Ч.III. Гл. 7 «Рождение богов и богинь».

16 Дьяконов В. А. Лицедеи, певчие, музыканты. Саратов, 1991. с. 15.

17 Павлова Г. Виды села Надеждина // Собрание. 2010. №1 (24). с. 88-97. Автор делает вывод, что гравюры с видами надеждинского парка - самый ранний опыт работы русских мастеров в жанре ландшафтной гравю-ры (до создания класса ландшафтной гравюры в Академии художеств в 1799 г. ).

19 Известно, что Павел I в 1797 г. учредил в России великое приорство Мальтийского ордена . После захвата в 1798 г. Наполеоном острова Мальты Павел I был избран великим магистром ордена . Князь А. Б.Куракин в это время был в Петербурге , рядом с императором, а с 1798 г. - опять в Надеждино .

20 Первоначально село называлось Борисоглебское .

21 Павлова Г. Указ. соч., с.96. С этим орденом князь изображён одном из наиболее ранних его портретов - на гравюре 1779 года А. Радига по оригиналу А. Рослина .

22 На плане тринадцать пронумерованных просеков: 1 - Цесаревичев , 2 - Славных дел , 3 - Нелидовой , 4 - Антуанетин , 5 - Твердости , 6 - Катишин , 7 - Софьин , 8 - Алюнин , 9 - Браницкой , 10 - Ожидаемого Благоденствия , 11 - Приятного Наслаждения , 12 - Отрады , 13 - Милой тени .

23 Девять храмов, обозначенные на плане латинскими литерами, имеют следующие названия: Славы , Терпения , Лады , Дружбы , Благодарности , Ворота красивого вида , Вместилище чувствий вечных , Истины , Новая Китайская беседка .

24 Во время Отечественной войны 1812 года при подходе Наполеона к Москве в храм Истины в Надеждино по приказу князя был перевезён семейный архив Куракиных из дома на Басманной . После войны документы были возвращены в Москву .

25 Ладыженский В. Н. «В последние годы крепостного права и первые годы воли» . Неоконченные воспоминания. // Земство. 1995. №1. Пенза, 1995. с.52-53.

26 Ср.: «Не забывай своего собственного совершенства и радей об удовлетворении нуждам бессмертной души твоей. <…> Познание самого себя есть основание каменщицких правил. Душа твоя есть дикий камень, который очистить должно» . Из «Устава вольных каменщиков, утверждено на всеобщем Совета Конвенте, бывшем в Вильгельмсбаде в 5787 году» . Цит. по: Масоны и масонство. Вып.1. М.: Эра, 1994. с. 105.

27 Имена дорожек (их всего 29 , нумерация просеков и дорожек общая): 14 - Удовольствия , 15 - Уединения , 16 - Неожиданного утешения , 17 - Преодолеваемых трудностей , 18 - Жаркого любовника , 19 - Истинного разумения , 20 - Частого повторения , 21 - Вспоминовение прошедших утех , 22 - Спокойствия душевного , 23 - Постоянного друга , 24 - Веселой мысли , 25 - Задумчивости , 26 - Отважности , 27 - Прихоти , 28 - Скорого достижения , 29 - Верных любовниц , 30 - Доброго согласия , 31 - Восторга , 32 - Брата Степана , 33 - Новая , 34 - Брата Алексея , 35 - Трудолюбия , 36 - Гатчинская , 37 - Петра Молчанова , 38 - Размышления , 39 - Радости , 40 - Степана Ямпольского , 41 - Великодушия , 42 - Услаждения самого себя .

28 Долгоруков И. М. Повесть о рождении моем, происхождении и всей жизни. Петроград, 1916. с. 242.

29 Голомбиевский А. Покинутая усадьба. Село Надеждино, бывшее имение князей Куракиных // Старые годы, 1911, № 1. с. 22.

30 Это, всё-таки, Ворота красивого вида , судя по дальнейшему описанию. Поскольку мемуарист ни плана, ни самих построек не видел, он мог перепутать названия и расположение садовых павильонов.

31 Карташев Д. Село Надеждино (В Сердобском уезде) // Иллюстрация. СПб. 1848. Т.VII. № 162. с. 84-88.

32 Никифорова Л. В. «Глядясь в зерцало вод…» // Русская усадьба: Сб ОИРУ. Вып. 11. М.: Жираф, 2005. с.132.

33 Ср.: герой очерка Н. М. Карамзина «Прогулка» (1789) отправляется вечером на прогулку, цель которой - встреча восходящего солнца, «величественного образа величественного творца всего» . При этом необходимо взойти на холм, символизирующий «приближение смертного к своему бессмертному началу» . (Орлов П. А. Русский сентиментализм. М.: МГУ, 1977. с.119). Известно также, что масоны называли себя «детьми вдовы» , т.е. таинственной Натуры , вдовствующей ночью без ушедшего солнца Матери-природы . (Сахаров В. И. Указ. соч. С.31).

34 Долгорукий И. М. Указ. соч., с. 322.

35 См.: Серков А. И. Русское масонство. 1731-2000 гг. Энциклопедический словарь. М.: РОССПЭН, 2001. Впрочем, автор этого справочника не претендует на исчерпывающую полноту списков.

36 Реальный комментарий см.: Дмитриева Е. Е., Купцова О. Н. Указ. соч., с. 458-461.

37 Восемнадцатый век. Т.2. Указ. изд., с.124.

38 Только в надписи к Цесаревичеву просеку нет слова «память» , но это чувство выражено опосредовано: герой «чтит» друга в своей душе, т.е. постоянно думает о нём.

39 Евангулова О. С. Страны и народы мира в художественной Вселенной усадьбы. // Русская усадьба: Сб ОИРУ. Вып. 5. М.: Жираф, 1999. С. 22.

40 Восемнадцатый век. Т. 2. Указ изд., с. 124. Перевод О. Н.Купцовой , см.: Дмитриева Е. Е., Купцова О. Н. Жизнь усадебного мифа: утраченный и обретённый рай. 2-е изд. М.: ОГИ, 2008. с. 455.

41 Ф. Ф. Вигель свидетельствует, что «изображения великого князя Павла Петровича находились у него во всех комнатах» дворца. (Вигель Ф. Ф. Записки. Ч.1. М., 1892. С.195).

42 Свирида И. И. Сады Века философов в Польше. М.: Наука, 1994. с.127.

43 Ключевский В. О. Воспоминания о Н. И.Новикове и его времени. // Он же. Исторические портреты. Деятели исторической мысли. М.:Правда, 1990. с. 384-385. Сам В. О. Ключевский был масоном. См.: Серков А. И. Указ. соч., с.397.

44 Известны слова князя А. Б. Куракина о Надеждине : «Если и не удастся мне сим домом пользоваться и в нем жить, пусть же останется он здешнему месту прочным украшением и памятником обо мне» . (Цит. по: Голомбиевский А. Указ. соч., с.25). Я полагаю, что здесь более глубокое чувство, чем про-сто тщеславие.

45 Карманная книжка для В* К* . М., 1783. Издана Н. И.Новиковым . Цит. по: Новиков В. И. Указ. соч., с.231.

46 О. С. Евангулова пишет о названиях: «Ассортимент их типичен для своего времени и покоится на гедонистической основе» . (Евангулова О. С. Изображение и слово в художественной культуре русской усадьбы // Русская усадьба. Сб ОИРУ. Вып. 2. М., 1996. С.43).

47 Интересное наблюдение в этой связи приводит П. А. Орлов . А. М. Кутузов и Н. М. Карамзин бывали в берлинском Тиргартене . Одна и та же аллея первого из них навела на мрачные размышления о смерти и загробной жизни, второго - на воспоминания о друге (том же Кутузове ), который тоже здесь бывал. См. подробно: Орлов П. А. Русский сентиментализм. М.: МГУ, 1977. с.129.

48 Карташев Д. Указ. соч., с. 88.

49 См.: Новиков В. И. Масонские усадьбы Подмосковья // Русская усадьба. Сб ОИРУ. Вып.5. М.: Жираф, 1999. с. 231-239.

50 Императрица поставила в Павловске надгробный памятник кн. А. Б.Куракину с надписью «Другу друга моего» . Ср. у А. Голомбиевского : «чистосердечная, бескорыстная и беспредельная преданность наследнику престола» . (Указ. соч., с. 7).

51 Вигель Ф. Ф. Записки. Ч. 1. М.: Издание «Русского архива», 1892. С. 194-195.

________________________________________
Опубликовано: Русская усадьба: Сборник Общества изучения русской усадьбы.
Вып. 16 (32). / Научн. ред.-сост. М. В. Нащокина. СПб: «Коло», 2011. с. 70-87.
________________________________________

Калининградского туриста не удивить руинами исторических зданий, но развалинам усадьбы "Надеждино" это воистину удалось. На окраине Пензенской области на берегу реки Сердоба пока ещё стоит каркас когда-то великолепного здания. Построили его в 1790-1795 году в стиле усадебного классицизма, автором проекта считается архитектор Джакомо Кваренги, но много исправлений внёс сам лучезарный князь Александр Борисович Куракин. Разрушил усадьбу пожар в 1922 году, но давайте уж обо всё по порядку. И поверьте, история интересная.

Земли на которых находится усадьба, были пожалованы в 1700 году Петром I князю Борису Ивановичу Куракину за особые заслуги перед Царем и Отечеством. Земли немаленькие - почти 25 тыс. га земель по берегам рек Хопёр и Сердоба с центром в селе Борисоглебское, переименованном впоследствии в Куракино. Князь был ближайшим сподвижником Петра I с самого детства и даже являлся свояком царю по своей первой жене Ксении Лопухиной. Но в свои земли он не наведывался и история усадьбы начинается уже от его правнука - князя Александра Борисовича Куракина.

1.

"Брильянтовый" князь Александр Борисович Куракин, а он был так прозван за любовь к великолепным нарядам и за колоссальные богатства, был очень дружен с с великим князем Павлом Петровичем, будущим императором Павлом I. Дружба эта была не очень понравилась матери Павла императрицы всероссийской Екатерины II. За это и, по слухам, за распространение в России шведских масонских лож в 1782 г. князь Куракин был выслан из Петербурга в своё имение. Тогда это было просто.

2.

Опальный князь прожил 14 (а по некоторым данным 15) лет в саратовской глуши. Стремясь переломить судьбу, своё имение, село Борисоглебское, он переименовывает в Надеждино и перепланировывает, перестраивает усадьбу для себя, пытаясь повторить убранство императорского двора. Но не сразу, строительство началось только в 1790 (по некоторым данным в 1792) году. Так он писал: "Я долго по неизвестной судьбе моей от сего строения удерживался. Наконец, сад мой и продолжающаяся одинаковость в моих обстоятельствах меня решили" . Руководил строительством домашний архитектор Н. А. Телегин. Он и начинает возводить трёхэтажный дом с шестиколонным ионическим портиком, смотрящим в сторону реки.

3.

Достроили приблизительно в 1975 году. Теперь имение состояло из окруженного каменной оградой дома, двух полуциркульных фланкирующих флигеля и трехэтажного величавого дворца в глубине двора. За рекой Сердобой простирались луга, окаймленные рекой, и дальше, за лугами,- лес. У подножия откоса на берегу была устроена пристань с павильоном, к которому подходил серпантин - спуск от дворца до реки. Огромный каменный дом с торжественным портиком включал в себя около восьмидесяти комнат, облицованных разного цвета алебастровыми массами, и домовую церковь.

4.

С северной стороны дворца раскинулся обширный парк в английском стиле площадью более 100 гектаров, работы по разбивке которого шли в то же время, что и строительство самого архитектурного ансамбля. В нём были установлены павильоны-храмы Славы, Истины, Терпения и Вместилища чувствий вечных. В названиях аллей и просек европейская мода также переплетается с чувствами и затаенными надеждами хозяина-князя: дорожки Уединения, Преодолеваемых трудностей, просеки Милой тени, Ожидаемого благоденствия, Истинного разумения.

5.

Филипп Филиппович Вигель так описывал его жизнь в Надеждино : "В великолепном уединении своем сотворил он себе, наподобие посещенных им дворов, также нечто похожее на двор. Совершенно бедные дворяне за большую плату принимали у него должности главных дворцовых управителей, даже шталмейстеров и церемонимейстеров; потом секретарь, медик, капельмейстер, библиотекарь и множество любезников без должностей составляли свиту его и оживляли его пустыню. Всякий день, даже в будни, за столом гремела у него музыка, а по воскресным и праздничным дням были большие выходы; распределение времени, дела, как и забавы, все было подчинено строгому порядку и этикету. Изображения вел. кн. Павла Петровича находились у него во всех комнатах; в саду и роще там-сям встречались не весьма изящные памятники знаменитым друзьям и родственникам. Он наслаждался и мучился воспоминаниями Трианона и Марии Антуанетты, посвятил ей деревянный храм и назвал ее именем длинную, ведущую к нему аллею"

6.

Так ещё писали о его жизни: "Обширным штатом служащих дому, преимущественно, почти исключительно, иностранцев, всегда окружал себя кн. А. Б. Куракин; в деревне же он все поставил еще более на широкую ногу. Он жил открыто, хлебосольно; для гостей были составлены особые правила, имевшие целью предоставить каждому полную свободу и не стеснять и хозяина; два пункта гласили, между прочим, следующее: "Хозяин просит тех, кои могут пожаловать к нему на один, или на два, или на многие дни, чтоб, быв в его доме, почитали сами себя хозяевами, никак не помня о нем единственно в сем качестве; приказывали бы его людям все надобное для их услуги и, одним словом, распоряжались бы своим временем и своими упражнениями от самого утра, как каждый привык и как каждому угодно, отнюдь не снаравливаяся к провождению времени самого хозяина, который через то, с новою к ним благодарностью, получит всю свободу им предпринятое безостановочно и с продолжительным, тщанием выполнить. — Хозяин никогда не ужинает, но всякий день в девять часов вечера, будет у него ужин готов для всех прибывших к столу; и он, прося дозволения от оного всегда отлучаться, просит также своих случающихся гостей, несмотря на его отсутствие, за оный садиться и за оным самим хозяйничать". Надо, впрочем, сказать, что кн. А. Б. Куракин в уединении своем постоянно приобретал и книги и оставил отлично подобранную библиотеку."

7.

Сам надеждинский замок был обставлен великолепно. Стены украшали более двухсот полотен европейских мастеров. Среди вывезенной из Парижа мебели име-лись даже предметы, принадлежавшие казненной королеве Марии-Анту-анетте — в свое время А. Б. Куракин был лично ей представлен.

8.

Вид на реку был, да и есть, совершенно великолепный. Сразу становится понятно, почему князь Куракин выбрал это место для постройки дворца. Хозяин Надеждина так писал Павлу Петровичу в Гатчину: "Из своего окна я вижу речку, за ней озеро в две версты, село Александровское, деревни, вспаханные поля, равнины, пастбище, огромный лес. По этому наброску картины, которая ежедневно предстаёт перед моими глазами, Вы можете представить себе, что происходит во мне, и как я должен быть сейчас покоен и счастлив."

Надо сказать, что в опале князь не скучал. Вобще, по одним источникам он был женат, но всё-таки большинство данных утверждают, что на это он так и не решился. Может потому, что состоял в Мальтийском ордене, члены которого давали обет безбрачия, может просто не хотел. Однако это не помешало ему стать отцом семидесяти (70!) незаконорожденных детей и основателем двух баронских династий - Вревских и Сердобиных.

10.

После смерти Екатерины II владелец усадьбы получил возможность вернуться в столицу, затем подолгу жил за границей в качестве полномочного посла. Своих крепостных мастеров он перебросил из Надеждина в тверское поместье Степановское-Волосово. После смерти старого князя имение отошло к его младшему брату Алексею, который также предпочитал Степановское отдалённому Надеждину и распорядился перевезти наиболее ценное имущество из пензенского имения в тверское.

11.

С 1882 года в полузаброшенной усадьбе постоянно жил князь Ф. А. Куракин. Любовь к сердобским местам привила ему мать, урождённая княжна Голицына, дочь владельца Зубриловки. Фёдор Алексеевич разобрал хранившиеся в усадьбе бумаги своих предков и по настоянию историка М. И. Семевского осуществил в Саратове публикацию многотомного «Архива князей Куракиных», но, не имея прямых наследников, в 1910 г. продал усадьбу купцам Асеевым. В 1921 году свободный художник и архитектор из Сердобска М.М.Черемисинов произвел обмеры и вычертил планы дворца Куракиных в Надеждине.

12.

В 1922 году усадьба Надеждино, подобно сотням других усадебных дворцов по всей России, была сожжена крестьянами. Парковые павильоны снесены, от дворца А. Б. Куракина уцелел только остов. Сохранились проездные ворота, Борисоглебская церковь 1792 года постройки.

13.

После революции Надеждино передали Пензенской области и княжеская усадьба была национализирована, в 1931 г. в сохранившихся от пожара корпусах (флигельный комплекс) открылся краевой дом партийной учебы - Дом просвещения Пензенского облисполкома («кузница советских кадров»), в 1939 г. - землемерный техникум (до 1958), а в 1959 г. усадебные постройки передали под дом инвалидов, затем - психоневрологический интернат, который до недавнего времени в нём и размещался. Его расформировали, и теперь здесь нет даже сторожа. Княжеский дворец с красивейшей дубовой рощей оказался полностью заброшенным, хотя ещё в 1948 году он взят под охрану государства. После этого реставрационные работы не проводили ни разу.

14.

Из новейшей истории стоит отметить только то, что недавно в селе Куракино были найдены останки барона Александра Николаевича Сердобина, сына князя. В остальном... усадьба стоит в запустении, не охраняет и постепенно разрушается. Долго ли ещё простоят колонны и стены неизвестно. Так что, если будете в тех местах - обязательно заезжайте. Всё-таки это наша история. На этом я заканчиваю её рассказывать и далее просто фотографии и мои комментарии.

15.

Добраться до усадьбы Надеждино сложно, если не знаешь куда ехать. Каких-то обозначений или указателей нет, но местные жители всегда расскажут вам дорогу. Первое впечатление от посещения усадьбы: "Почему эту красоту не восстанавливают?"

16.

Хотя потом понимаешь, что восстановить всё это будет сложно. От замка остались только стены. Посмотрите, например, какие там были балки. Толщина в 5 кирпичей.

17.

Невольно представляешь, какие тут были красивые залы.

18.

19.

А толщина самих стен... Строили не хуже немцев.

20.

21.

22.

23.

24.

25.

А вот пожалуй самый главный вид. Я очень пожалел, что у меня не было времени спуститься к реке и сделать снимок снизу. Но вот столько лет прошло, а колонны до сих пор стоят и даже лепнина кое-где сохранилась.

26.

27.

28.

29.

А это те самые виды на реку Сердобу и поля. Если убрать деревья и кустарники, которые успели вырасти, и представить себе длинную лестницу к реке, то можно понять какая тут была красота.

30.

31.

32.

33.

Ещё несколько видов на замок с другой стороны.

34.

35.

А это остатки парка.

36.

Вот такая российская "заброшка". Так и развалиться, потому что дела до неё никому нет. Хотя можно же развивать какой-то сельский туризм, поставить у реки рыбацкие домики и причал, сам замок законсервировать и красиво подсветить. Думаю многие бы поехали. Но пока только ходят слухи, что Надеждино перепродавали по несколько раз, были какие-то разговоры о восстановлении, но так всё и остаётся. И это очень печально, потому что это даже не немецкая история, которой очень много в Калининградской области, а наша, русская, и её как раз надо бы восстанавливать в первую очередь.

Информацию взял из.

В июле 2015 года мне посчастливилось побывать в уникальном месте...заброшенной усадьбе Надеждино, расположенной в селе Куракино Сердобского района Пензенской области. Её владельцем был знаменитый государственный деятель князь Александр Борисович Куракин (1752-1818 гг.)

Владимир Лукич Боровиковский. Парадный портрет князя А.Б. Куракина. 1802 год.
Князь Александр Борисович Куракин (18 января 1752 - 24 июня 1818) - русский дипломат из рода Куракиных, вице-канцлер (1796), член Государственного Совета (1810), действительный тайный советник. Создатель усадьбы Надеждино и владелец Куракиной дачи к востоку от Петербурга. За «искусную представительность» и пристрастие к драгоценностям прозван «бриллиантовым князем».

А. Рослин. Портрет князя А.Б. Куракина. 1776 год.
Александр был первенцем князя Бориса Александровича Куракина и его жены Елены Степановны, дочери фельдмаршала С. Ф. Апраксина. Незадолго до безвременной кончины отца взят на воспитание братом своей бабушки - Никитой Ивановичем Паниным и привезён из Москвы в Петербург.
Н.И. Панин собственных детей не имел и, будучи воспитателем великого князя Павла Петровича, поощрял его общение и игры со своим племянником.
А.Б. Куракин был товарищем детских игр и занятий великого князя, между ними установились дружеские отношения (по свидетельству С. А. Порошина, «князь Александр Борисович почти каждый день обедал и ужинал вместе с наследником; часто вступал с ним в исторические диспуты»).

Ф. Рокотов. Портрет Великого князя Павла Петровича в детстве. 1761 год.

А. Рослин. Портрет Великого князя Павла Петровича. 1777 год.
С того времени князь Александр Куракин сделался одним из самых близких друзей будущего императора, которого в частных письмах величал Павлушкой.
В 1766 году князь Куракин отправлен был для обучения в Киль, в Альбертинскую коллегию, где слушал лекции около года, числясь в то же время при русском посольстве в Копенгагене и получив даже в 1766 году датский орден. В 1767-1768 годы совершил путешествие в Речь Посполитую, Данию, Германию. Образование своё довершил в Лейденском университете в компании таких блестящих молодых людей, как Н. П. Шереметев, Н. П. Румянцев, Н. Б. Юсупов, С. С. Апраксин.
За время своего гран-тура «мсье Борисов» (псевдоним русского путешественника) посетил также Англию и юг Франции; сжатое описание этой поездки было напечатано им в 1815 году в Петербурге.
В 1773 году он вернулся в Россию и вступил в массонскую ложу "Капитулум Петролиум" (в 1779 году был принят в главную Петербургскую ложу). С 1773 состоял при Великом князе Павле Петровиче, был одним из самых приближенных к нему лиц.
Эта дружба, однако, не встретила одобрения у правившей тогда Екатерины II, так как ей стало известно, что во время приезда в Петербург шведского короля Густава III, который был по совместительству видным масоном, тот посетил собрание франкмасонов в доме Александра Куракина, где посвятил в масонство и Павла Петровича. По настоянию императрицы, с подозрением относившейся к масонам, А.Б. Куракин был выслан из Петербурга в село Борисоглебское Саратовской губернии.

Виргилиус Эриксен. Портрет Екатерины II перед зеркалом.
Александр Борисович переименовал село в Надеждино. Новое название ассоциировалось с его внутренним состоянием души - надеждой на возвращение в Петербург.
Ещё в 1780 начал строить на берегу реки Сердобы усадьбу и дворец. Считается, что архитектором, работавшим над созданием знаменитого куракинского дворца, был мастер эпохи классицизма Джакомо Кваренги. Со временем границы губерний изменились, и в данное время владения князя Куракина принадлежат уже не Саратовской, а Пензенской области. В нынешнем Сердобском районе Пензенской области ему принадлежали деревни Александровка, Ростовка, Надеждино (Куракино), а на территории современного Городищенского района Александр Куракин владел сёлами Архангельское, Куракино, деревнями Ключи, Уранка, Борисовка, Павловское и сельцом Александровка. Здесь, по словам Ф.Ф. Вигеля, «в великолепном уединении своем сотворил он себе, наподобие посещенных им дворов, также нечто похожее на двор...

Князь А.Б. Куракин на фоне Надеждинского дворца.
Совершенно бедные дворяне за большую плату принимали у него, должности главных дворцовых управителей, даже шталмейстеров и церемониймейстеров; потом секретарь, медик, капельмейстер, библиотекарь и множество любезников без должностей составляли свиту его... Всякий день, даже будни, за столом гремела у него музыка, а по воскресным и праздничным дням были большие выходы... Изображения великого князя Павла Петровича находились у него во всех комнатах...». Живя открыто, хлебосольно, А.Б. Куракин тяжело переживал свою опалу, поддерживал переписку с наследником престола.
Выписывал из-за границы книги и составил отлично подобранную библиотеку.

Для гостей были составлены особые правила, имевшие целью предоставить каждому полную свободу и не стеснять и хозяина; один из пунктов гласил следующее:
"Хозяин никогда не ужинает, но всякий день в девять часов вечера, будет у него ужин готов для всех прибывших к столу; и он, прося дозволения от оного всегда отлучаться, просит также своих случающихся гостей, несмотря на его отсутствие, за оный садиться и за оным самим хозяйничать." Во дворце, достроенном в 1795 году, было приблизительно 80 комнат, украшенных живописью и предметами искусства, вывезенными из Европы. Князь-эпикуреец и в деревенской глуши не отказывал себе в удовольствиях. По изяществу убранства его дом соперничал с Зубриловкой, имением Голицыных, расположенным у впадения Сердобы в Хопёр. Вокруг дворца был посажен прекрасный парк, в чем то напоминающий парк Павловского дворца Павла I.
О павловском дворе напоминали устройство пейзажного парка и названия тропинок - Цесаревича, Нелидовой, Браницкой, Алёнина, Катишина, Софьина. Семь основных аллей сходились в 250 метрах от дворца на круглой площадке, отмеченной аркой. Характерны названия этих аллей - Веселые мысли, Антуанеттина, Милой тени, Гатчинская, брата Алексея, Отважная. Хозяин Надеждина писал Павлу Петровичу в Гатчину:

« Из своего окна я вижу речку, за ней озеро в две версты, село Александровское, деревни, вспаханные поля, равнины, пастбище, огромный лес. По этому наброску картины, которая ежедневно предстаёт перед моими глазами, Вы можете представить себе, что происходит во мне, и как я должен быть сейчас покоен и счастлив."


Современный вид на реку Сердобу, который открывался взору владельца дворца - Александру Борисовичу Куракину. Фото Анастасии Семёновой.
На углах и пересечениях дорожек были поставлены павильоны с характерными для эпохи сентиментализма названиями - храм Дружбы и Славы, галерея «Вместилище чувствий верных», храмы Истины, Верности, Терпения. Об облике этих сооружений можно судить по пейзажам, выполненным на рубеже XVIII и XIX веков художниками П. Малютиным, Я. Я. Филимоновым и В. П. Причетниковым. Виды куракинского парка были гравированы в Вене в 1800 году Й. Моссмером.

В.П. Причетников. Галерея "Вместилище чувствий нежных". Из серии "Виды имения князя А.Б. Куракина - Надеждино".

В.П. Причетников. Храм Истины. Из серии "Виды имения князя А.Б. Куракина - Надеждино".

В.П. Причетников. Храм Верности. Из серии "Виды имения князя А.Б. Куракина - Надеждино".
После смерти Екатерины II в 1796 году владелец усадьбы получил возможность вернуться в столицу, затем подолгу жил за границей в качестве полномочного посла.

В.Л. Боровиковский. Портрет А. Б. Куракина в одеянии бальи Мальтийского ордена. 1801 г.
При Павле Первом Куракин был пожалован в тайные советники и в гофмаршалы, вице-канцлеры, назначен членом Совета при императоре, получил ордена Святого Владимира 1-й степени и Андрея Первозванного. В январе 1797 года участвовал в подготовке конвенции о принятии Мальтийского ордена под покровительство Павла I.
Новый император Александр Павлович оставил Куракина управлять Коллегией иностранных дел до 5 сентября 1802 года, потом пожаловал его канцлером Российских орденов. При образовании Государственного совета А.Б. Куракин был назначен его членом и постоянно сохранял своё место среди первых сановников государства, исполняя те или иные дипломатические поручения императора, в том числе участвовал в разработке Тильзитского мира.
Умер князь Александр Борисович Куракин 24 июня 1818 года, на 67-м году жизни, в Веймаре, куда поехал на воды, и был похоронен в павловской церкви Марии Магдалины, близ Санкт-Петербурга. На памятнике, поставленном у входа в храм вдовствующей императрицей Марией Федоровной, надпись: «Другу супруга моего».
После отъезда Александра Борисовича Куракина Надеждино начинает ветшать, но П. А. Вяземский еще в середине XIX века свидетельствовал, что «Сердобский уезд полон ещё молвою и преданиями о житье-бытье Куракина Александра Борисовича в селе его Надежине во время опалы».
Поскольку прямых потомков князь Александр Борисович не оставил, с 1882 года в полузаброшенной усадьбе постоянно жил представитель рода Куракиных - князь Ф. А. Куракин (1842-1914). Любовь к сердобским местам привила ему мать, урождённая княжна Голицына, дочь владельца соседней Зубриловки. Фёдор Алексеевич разобрал хранившиеся в усадьбе бумаги своих предков и по настоянию историка М. И. Семевского осуществил в Саратове публикацию многотомного «Архива князей Куракиных», но, не имея прямых наследников, в 1910 г. продал усадьбу купцам Асеевым.

В начале 1920-х усадьба Надеждино, подобно сотням других усадебных дворцов по всей России, была сожжена крестьянами. Парковые павильоны снесены, от дворца А. Б. Куракина уцелел только остов.
В настоящее время усадьба представляет собой живописные руины, которые хранят память о пребывании там их владельца "Бриллиантового князя Александра Куракина". Оказавшись в этом чудесном месте, чувствуешь дух старины и величия века Петра I и Екатерины II, Великих, их фаворитов и вельмож...славной истории России рубежа XVIII-XIX веков, побед её армии и флота, разгрома Наполеона и небывалого подъёма Русской культуры эпохи классицизма...


Вид на дворец со стороны реки Сердобы.

Дворец А.Б. Куракина. Фото Анастасии Семёновой.

Сохранившиеся проездные ворота дворца. Фото Анастасии Семёновой.

Стены церкви, построенной князем А.Б. Куракиным.
В этой церкви в 1825 году на одну ночь был установлен гроб с телом императора Александра I Благословенного. Император скончался далеко от столицы, в Таганроге, и его тело везли в Санкт-Петербург через всю Россию.

Усадьба Надеждино имеет статус памятника истории и культуры федерального значения, но государство не имеет средств для восстановления и содержания данного объекта. По последним данным на 2015 год, территория усадьбы была выкуплена частным лицом для проведения масштабных реставрационных работ при условии полного воссоздания её исторического облика. Будем надеяться, что пройдёт время и на красивейших берегах реки Сердобы в Куракинском парке появится санаторий, дом отдыха, а возможно...и музей!?

Куракинский парк сегодня. Фото Анастасии Семёновой.
В чудеса на куракинской земле особенно верится после полного воссоздания силами спонсоров и народными стараниями кладбищенского храма Святого Николая Чудотворца в самом селе Куракино в прошлом 2014 году.

Фото Анастасии Семёновой.
Храм был построен в начале XIX столетия в стиле классицизм.
В процессе восстановительных работ в склепе храма было обнаружено захоронение, после вскрытия которого удалось прочесть на сохранившемся золотом медальоне-панагии надпись: «1816 г. 7 мая. Киев. Александр Сердобин». Таким образом удалось документально подтвердить предположение историков и краеведов, что здесь был погребен барон Александр Николаевич Сердобин, один из внебрачных сыновей Александра Борисовича Куракина.
Князь А.Б. Куракин никогда не был женат. Причиной такой нерешительности князя могло быть одно обстоятельство. За заслуги в подготовке и заключении конвенции между Российской Империей и Державным Орденом Святого Иоанна Иерусалимского (Мальтийским Орденом) князь получил звание бальи Ордена. В 1801-1803 годах князь входил в состав Священного Совета Ордена, занимая должности поручика туркопольера, великого канцлера и великого бальи, а в 1802 году временно даже руководил Советом. Традиционно эти звания и чины в Ордене связывались с обетом безбрачия. И хотя для русских членов предусматривалось исключение, князь,все же, не счел возможным жениться.
Но, обладая неодолимой страстью к прекрасному полу, в разных слоях общества имел многочисленные связи, последствием которых было до 70 побочных детей. Часть из них пользовались особой любовью князя: семерым он выхлопотал титул баронов Вревских (по названию имения в Псковской губернии), а еще одиннадцать получили фамилию Сердобины и также баронский титул.
О матерях первых поколений двух вышеуказанных дворянских родов известно мало. Так, считалось, что род баронов Сердобиных возник от связи князя с разными крепостными крестьянками.
Известно, что любимым сыном князя был барон Александр Николаевич Сердобин. Он служил в Министерстве иностранных дел. Официально назывался "воспитанником" князя Александра Борисовича Куракина.

Барон А.Н. Сердобин.
Во время реставрации церкви Святого Николая Чудотворца в Куракино прах барона А.Н. Сердобина был перезахоронен в храме, и сейчас можно увидеть вот такую надгробную мраморную плиту.

В Художественном музее имени А.Н. Радищева в Саратове хранится картина Владимира Лукича Боровиковского "Портрет неизвестной с ребёнком".

По мнению исследователя А.М. Горшмана на полотне изображен барон Александр Николаевич Сердобин с матерью. На одежде ребёнка изображен мальтийский крест. При внимательном рассмотрении можно заметить сходство внешности ребёнка и более позднего изображения барона А.Н. Сердобина. Художник Владимир Боровиковский был очень любим самим князем А.Б. Куракиным, об этом можно судить по многочисленным портретам князя,созданным Боровиковским в разные периоды его жизни.
Картина В.Л. Боровиковского "Портрет неизвестной с ребёнком" является жемчужиной собрания Радищевского музея г. Саратова.
Так же автором исторического романа "Бриллиантовый князь", рассказывающего о жизни князя А.Б. Куракина в усадьбе Надеждино во времена правления императрицы Екатерины Великой, является саратовский писатель-прозаик Борис Семёнович Неводов (1900-1957 гг.), член Союза писателей СССР. Саратов до сих пор хранит память о былых временах, связанных с пребыванием на его земле знаменитого князя.

Храм Святого Николая Чудотворца. Село Куракино.