Абстрактные сигналы — Лехаим. Юрий Альберт о Юрии Злотникове: "У него мышление настоящего модерниста" Что такое для вас Злотников

Совсем недавно закрылась выставка Юрия Злотникова "Живопись - анализ психофизиологии человека и отображение его бытийного пространства". В ретроспективную экспозицию вошло свыше 150 живописных и графических работ, созданных в 1950-е - 2015 годы.

Юрий Злотников – один из ярких и значительных художников отечественного абстрактного искусства. Он родился в 1930 году в Москве. Учился в МСХШ, работал стажером-декоратором в Большом театре, занимался выставочным дизайном на ВДНХ, сотрудничал с издательствами в качестве книжного иллюстратора. И все это время искал свой путь в искусстве, свою собственную систему изобразительных средств. В середине 1950-х годов Злотников создал серию абстрактных графических листов «Сигнальная система». Совместно с психологами он проводил эксперименты, пытаясь понять, как человеческий мозг воспринимает посылаемые картинами сигналы.

Который долгое время общается с художником, согласился дать нам небольшое интервью, в котором рассказал про эту выставку и то, каким он видит Злотникова.

Чем выставка в Академии отличается от предыдущей ретроспективы в Музее современного искусства?

Эта выставка отличалась от ретроспективы в МОММА тем, что предыдущая выставка, конечно была сделана куда более привычно с разделением по этажам, по периодам или сериям, с современной просторной развеской. В Академии же, в силу архитектурных особенностей (там всего два зала) и в силу того, что развеской занимался сам автор, все серии и проекты оказались перемешаны между собой согласно воле художника. Это создает совершенно новые связи: например, традиционные акварели шестидесятых годов висят рядом с довольно радикальными абстракциями. То есть мы видим, как в голове автора это все сочетается совсем не в том порядке, в котором нам привычно. Это очень интересный и странный эффект, который показывает связь работ Злотникова, с одной стороны, с советской текучей левоМОСХовской традицией, а с другой стороны, с поисками современных радикальных западных художников. Когда эти работы оказываются перемешаны, создается очень неожиданный и новый для меня эффект, хотя я практически все эти работы видел на выставках или в мастерской Юрия Савельевича.

Когда художник сам себе куратор – это не всегда к добру?

Нет, я такого не говорил. Эта выставка, возможно, даже лучше, чем та, которая проходила в МОММА, потому что она показывает, как сам художник видит связи между своими работами и сериями. Это куда более интересно. Выставка получилась более концентрированной, хотя вроде бы так сейчас не вешают. Сейчас считается, что каждое произведение является отдельной ценностью, поэтому нужно, чтобы они друг другу не мешали, не пересекались, не загрязняли визуальное поле друг друга. В идеале зритель должен видеть только одно произведение.

Когда делается персональная выставка, художнику хочется чтобы все влезло, потому что ему кажется, что без одной какой-то работы смысл будет утерян. Здесь видно, что развеска была осмысленной, Злотников срежиссировал пространство вполне сознательно. Это совсем не плохо, но это непривычно. Это дает какое-то другое, нестандартное понимание работ. Мы все привыкли думать, что Злотников – радикальный абстракционист, при чем самые радикальные работы – это ранняя серия «Сигналы». Когда все перемешано, то становится заметен поиск автора. Мы видим, как кружочки и полосочки переходят в работу с натуры, в жанровую картину про стройку Балаковской АЭС. Мы видим, как все эти работы связаны между собой. Это дает свежий и новый взгляд на творчество художника. Наверное, эти две выставки друг друга дополняют. В ММСИ был потрясающий зал с «Сигналами», где они разреженно и просторно висели в один ряд, это было очень по-музейному, это был «исторический взгляд». Здесь же мы увидели авторефлексию Злотникова. Видно, что какие-то лейтмотивы, которые для нас являются только частью истории, для него существуют одновременно и до сих пор актуальны. Малевич менял датировку своих работ, потому что выстраивал свою историю. Можно повесить работы Малевича, как он хотел, а можно так, как это было на самом деле – и то и другое будет интересно. Тут то же самое, только Злотников, конечно, не менял даты. Он выстроил свою историю, как он ее видит. Я бы не сказал, что это «личная» история, здесь нет никакого самовыражения. Это просто сопоставление других вещей, выстраивание совершенно других связей, которые посторонний куратор не заметит. Для меня это очень познавательно. Например, там есть проект интерьера для Дома Культуры с какими-то цветными панелями на потолке, очень похожий на его абстракции. Этого не было бы видно, если бы была другая развеска.

Что такое для вас Злотников?

Злотников – очень крупный художник, художник пластических ценностей. Мы постоянно с ним это обсуждаем. У него мышление настоящего модерниста. Мы оба очень любим поговорить и что-то обсудить, поэтому наши телефонные разговоры затягиваются часа на полтора. Он очень рефлексивный человек и интерсный собеседник, он часто говорит очень тонкие вещи, в том числе и про мое искусство.

Насколько Злотников актуален сегодня?

Разная бывает актуальность. Мне интересно и важно это модернистское мышление. Разговоры с Юрием Савельевичем, его мнение, для меня не менее важны, чем его работы. А для многих молодых ребят, которые занимаются новым формализмом, Злотников является великим предшественником. Возможно, они понимают его работы по-другому, но рисуя свои полосочки и кружочки, они неминуемо интересуются теми, кто делал это до них.

В ММСИ на Ермолаевском открылась выставка уважаемого Юрия Савельевича. Ему в этом году исполнился 81 год.
Под его ретроспективную выставку отдали все 4 экспозиционных этажа. Снизу вверх - от работ 40-х до самых последних.

1.
Немного снижает впечатление от выставки экспозиция -- как будто хотелось уместить гораздо больше работ, чем это возможно. При этом зачем-то висят сильно увеличенные на компьютере маленькие рисунки.
И ретроспективный принцип тоже не везде соблюдается: между работ 60-х вдруг появляется пейзаж 80-х.
Текст, который без указания авторства висит перед каждым залом -- невнятный. Я пытался осмыслить принципы "Сигнальной системы" Злотникова, и даже распечатал фотографии с текстом. Это оказалось невозможным: то ли автор ничего не понял из рассуждений мастера, то ли не смог доступно изложить.

Серия автопортретов 1960-1963.

2.

Никонов говорит, что Злотников с этим обнажённым автопортретом вдохновился каким-то немецким художником.
Наверное, Базелицем? -- его эксгибиционистские работы как раз того же времени.
Злотников напечатал эту работу на пригласительном.

4.

Злотников в конце 50-х годов активно занимался самообразованием, посещал лекции по математике.

5.

Два прекрасных автопортрета 1940-х годов.
Никонов рассказывал, что Злотникова очень ценили в союзе художников именно как портретиста.

6.

Юрий Савельевич может говорить часами и не уставать.

7.

Балаковская серия 1962 года.

8.

Очень живое натурное рисование.

9.

Из крупных картин того времени была только одна:

10.

"ташизм" начала 60-х

11.

Мне кажется, Злотников отталкивается от раннего, начала 10-х годов, Кандинского.

12.

13.

прекрасные ранние "сигнальные" работы конца 50-х.

14.

В самых ранних абстракциях есть чувство углов, они очень крепко устроены, несмотря на кажущуюся лёгкость.
В этой и других работах этой серии очень остро чувствуется стиль времени, советские 50-е.

15.

рядом - Пространственные конструкции к.80-90-х.

16.

17.

часть триптиха "Драматическая композиция" 81-82г. Часть2.

18.

Часть 3.

19.

"Антитеза Чёрному квадрату Малевича". 1988. Можно сказать, "Чёрный квадрат Кандинского".

20.

работа 1998 года

21.

самые новые вещи висят блоками.

22.

Романтическая композиция. 1988.
Белое, в котором летят цветные формы.

23.

24.

Белый фон становится полноправным участником композиции. Здесь появляются музыкальные ассоциации, как у Кандинского.

25.

Иллюстрация к "Сну смешного человека" Достоевского.

26.

Библейская серия. 1965-1980.
Иаков, Адам и Ева.

27.

Жертвоприношение. Вспоминая "Икара" Матисса.

Пионер русской послевоенной абстракции Юрий Злотников еще даже и не слыхал имени Климента Гринберга, когда создавал в конце пятидесятых свою серию «Сигнальная система». Но, несомненно, разделял пафос американского теоретика высокого модернизма относительно разделения авангарда и кича. В качестве последнего для Злотникова выступала не только соцреалистическая система, но и творчество многих его сотоварищей по лагерю нонконформистов, для которых в абстракцию вплетались посторонние, по его мнению, метафизические элементы. Сам он в тот момент самым тщательным образом вычищал из своей живописи эти элементы, подобно тому, как Казимир Малевич в двадцатых применял свою квазинаучную теорию «прибавочного элемента» в своей педагогической практике. Но Злотников подвергал серьезной критике утопизм Малевича и говорил о том, что продолжает традицию духовного поиска, открытую Василием Кандинским. Это очень важное обстоятельство для понимания интеллектуальной атмосферы времени - ультракоммунистическую утопию Малевича советские художественные диссиденты категорически отвергали.

При этом Юрий Злотников, строгий позитивист и рационалист, был твердо уверен в том, что новый язык в искусстве должен быть подтвержден точными научными изысканиями. Отточенные до кристальной ясности «Сигналы» должны были восприниматься как не просто картины, но должны были «выявлять закономерности психофизиологической моторики и природу реакций на цвет и форму». Следует учитывать, что большинство советских художников-нонконформистов того времени, выбравших абстракцию в качестве стиля, находились под прямым воздействием полотен Марка Ротко и Джексона Поллока, которые были показаны советской публике на Американской национальной выставке Москве в 1959 году. Но Злотников пошел прямо в противоположном направлении и настаивал на том, что важно не отдаваться стихии эмоционального самовыражения, экспрессии, а анализировать. И, что особенно интересно, наибольшую поддержку его изыскания находили вовсе не в художественной среде, а в научной - среди математиков, философов, кибернетиков.

Это весьма характерная деталь того времени - самыми свободными людьми в послесталинский период чувствовали себя инженеры, трудившиеся в закрытых военных институтах. Именно они разрабатывали новые системы вооружений для армии СССР и всячески поддерживали независимых художников, устраивая их выставки в своих клубах. И были готовы проверять в своих лабораториях предположения художника Юрия Злотникова. А он, в свою очередь, был уверен в том, что его открытия непременно пригодятся для дизайна космических кораблей и даже некоторое время работал в качестве художника на заводе. Молодые технократы чувствовали себя победителями времени и пространства, а Злотников, подобно русским конструктивистам, искренне верил, что искусство должно изменить материальную среду, а общество, как думали мечтатели шестидесятых, должно потом само эволюционировать в сторону общечеловеческих ценностей под воздействием новой, предельно эстетизированной среды. Но однажды он осознал, что его усилия косвенно приводят к созданию все новых, ужасных средств уничтожения -- и более не делал подобных экспериментов. Идея переустройства мира через тотальную его эстетизацию в очередной раз столкнулась с неразрешимой этической проблемой.

Тем не менее, этот опыт контакта с героями научно-технической революции имеет для творческого метода Злотникова принципиальное значение. Для современников эти парящие в чистом пространстве элементы напоминали компьютерные микросхемы и потенциально были наполнены некой, очень важной информацией. Отметим, что первая абстрактная картина Юрия Злотникова 1955 года называлась «Счетчик Гейгера». В этом Злотников прямо следовал Василию Кандинскому, который признавался в книге «Ступени. Текст художника» (1918, с. 20 ), что «одна из самых важных преград на моем пути сама рушилась благодаря чисто научному событию. Это было разложение атома. Оно отозвалось во мне, подобно внезапному разрушению всего мира».

Но эта машинность и стремление к абсолютной математической точности в реальных работах самым парадоксальным образом контрастирует с мягкостью и вольной фактурой формы. Интересно, что художник рассказывает о том, что в период работы над серией «Сигналы» для него была особенно важна атональная музыка Антона Веберна. Так что, если перед нами и в самом деле исследование, принципиально незавершенное, вернее, даже сам процесс исследования, задачей которого является попытка сдвинуть шаблонное восприятие реальности, или создать новую реальность. И что особенно важно - психологически эта реальность воспринимается как вполне комфортная и даже дружелюбная к человеку.

И эта удивительная для довольно мрачного все еще послесталинского времени пятидесятых и начала шестидесятых внутренняя эмоциональная свобода и есть для нас самое важное свидетельство того периода надежд на обновление общества. И сам Злотников никогда не стремился к тому, чтобы стать европейцем - он просто был им.

В залах Галереи искусств Зураба Церетели по адресу: ул. Пречистенка, 19 открывается выставка произведений члена-корреспондента Российской академии художеств Юрия Злотникова «Живопись – анализ психофизиологии человека и отображение его бытийного пространства».

В ретроспективную экспозицию вошло свыше 150 живописных и графических работ, созданных в 1950-е - 2015 годы.

В начале 1960-х годов Злотников вновь обращается к реальной действительности, ездит в творческие командировки. Мастерство композиции, природное чувство колорита отличает его живописные портреты и фигуративные серии: «Витрина», «Город», «Балаково». Уже в этих работах проявляется его понимание картины как условной конструкции. И тогда же он пишет многофигурные композиции, увиденные сверху и как бы в отдалении, такое зрение позволяло ему даже в небольших по размеру картинах передать большой масштаб. Много работ, начиная с конца 1940-х годов, он посвятил теме Москвы.

В 1970-е годы Злотников работает над серией «Коктебель», в которой возвращается к абстрактной живописи, но уже в иной стилистике, чем в знаменитой «Сигнальной системе». Рядом с лирическими южными пейзажами появляются работы, где главную роль играет пространство, а взгляд сверху превращает человеческие фигуры и предметы в цветовые пятна, линии, запятые на поверхности листа, растворяя их в природном окружении.

В 1970-е – 2000-е годы каждой новой серией художник обозначает определённый этап творчества, часто не связанный с предыдущим. Метафорическим, иносказательным является «Библейский цикл». Здесь есть и вполне узнаваемые герои («Жертвоприношение», «Рождение Иосифа»), и чистая абстракция из цветовых пятен и геометрических фигур - все работы объединяет напряженная образность, трагическое ощущение священной истории.

Постоянный дух эксперимента заставляет художника искать новые пути. В картине «Антитеза «Черному квадрату» Малевича» (1988), Злотников своими броскими, энергичными мазками передает беспредельность цветовых ощущений окружающего мира.

В 1990-е-2000-е годы он продолжает свои пластические эксперименты, работает над сериями: «Пространственные конструкции», «Иерусалим», «Пространственная комбинаторика», «Полифония» и др., постоянно удивляя неожиданными творческими открытиями.

Доктор искусствоведения А. Раппапорт пишет: «Злотников уникален уже тем, что никому никогда не подражал, задал себе собственные законы и образцы и не изменял принципам абстрактного искусства, которые позднее были подвергнуты решительной ревизии концептуалистами. Его оппозиция концептуализму - свидетельство бескомпромиссности. Роднит же Злотникова с концептуальным искусством почтение к науке и философии. Из всех направлений авангарда Злотников выбирает беспредметность, абстракцию».

Работы Ю. Злотникова находятся в собраниях Государственной Третьяковской галереи, Государственного Русского музея, ГМИИ им. А. С. Пушкина, Государственного литературного музея, Московского музея современного искусства, во многих российских и зарубежных музеях и частных коллекциях.

25 сентября 2016 года в Москве скончался российский художник-абстракционист Юрий Савельевич Злотников. Он родился 23 апреля 1930 года в Москве. Окончил Московскую среднюю художественную школу (1950). Работал художником-дизайнером на ВДНХ (1951-1959), книжным иллюстратором в московских издательствах, стажировался в Большом театре как сценограф (1954). Юрий Злотников стал одним из первых российских художников, обратившихся в послевоенный период к беспредметной живописи и графике, начав в конце 1950-х серию «Сигнальная система» («Сигналы»), основанную на интересе к математике, психологии и кибернетике.

Галина Рябчук и художник Юрий Злотников artageless.com

В 1960-1980-е экспериментировал с фигуративной живописью, создав ряд экспрессионистских автопортретов, серию, посвященную рабочему поселку Балаково в районе строительства Саратовской ГЭС, серию минималистских пейзажей, где он вступает в диалог с Василием Кандинским, позднее — «библейскую серию». Будучи одним из самых ярких художников поколения нонконформистов, не примыкал ни к одному из существовавших тогда течений. В одном из интервью художник сказал: «Я мог ставить себе безумные задачи и решать их. Знаете, в фильме “Кремлевские куранты” есть такой герой, еврей-часовщик, который говорил про себя: “Я кустарь-одиночка вне системы”. Вот я тоже могу про себя так сказать: я был свободным человеком, вне системы, зарабатывал иллюстрациями и решал свои безумные задачи».

Юрий Злотников «Абстрактная композиция» 1983

Персональные выставки Юрия Злотникова проходили в Государственной Третьяковской галерее, Московском музее современного искусства, Доме художника (Иерусалим) и др. Он был участником многочисленных групповых выставок в России, Германии, Великобритании, США. Работы хранятся в Государственной Третьяковской галерее, Государственном Русском музее, ГМИИ им. А.С. Пушкина, Государственном центре современного искусства, Московском музее современного искусства, Музее Зиммерли Университета Ратгерс, частных собраниях.

Злотников Ю.С. Тройной прыжок. 1979